— Ты и правда влюбился?
— Все время о тебе думаю.
— О какой мне? О той, что в банке, о дочери Хадсона или о девушке на балу?
— Обо всех сразу. — Он снова поцеловал ее.
— Это тебя не пугает?
— Почему любовь должна пугать?
— Потому что любить значит доверять.
Он посмотрел на нее понимающим взглядом. — Поэтому ты бежишь? Ты боишься довериться?
Синди отстранилась. — Мать доверилась отцу, и их отношения дали трещину. Она доверилась куратору, и погибла.
— Но ведь ты доверяешь своему напарнику?
— Виктор — это другое.
— Почему?
— Мы работаем вместе много лет. Мы были вместе в таких передрягах, о которых даже рассказывать страшно.
— Когда мы с тобой будем вместе много лет и пройдем не одну передрягу, ты сможешь мне доверять? — спросил Эрик, заглядывая ей в глаза.
— Не знаю. — Синди опустила взгляд. — Я не могу обещать.
Эрик отодвинулся и развернулся к ней. Они сидели на узкой кровати друг напротив друга.
— Можно прожить всю жизнь и не знать любви, — сказал он. — Есть такие люди, которые говорят «сначала ты полюби меня, а я подумаю, отвечать ли тебе». Они хорошо торгуются, но получают только то, что можно купить за деньги. Многие предпочитают этот тип отношений. Я видел такие пары среди моих друзей и друзей моих родителей. Если не знать другого, то можно подумать, что все так живут.
Он взял ее руку в свою. — Мне повезло. Мои родители не такие. Я хочу, чтобы у меня было как у них. Чтобы и двадцать и тридцать лет спустя любить друг друга и заботиться друг о друге. Когда я спросил отца, как у них получилось, он сказал «я нашел женщину, которой не были нужны мои деньги. Тогда я стал думать, что еще у меня есть, что я мог бы ей дать».
— Мне не нужны твои деньги, — сказала Синди.
— Это я понял. Что я могу тебе дать? Что для тебя важнее всего?
— Чтобы я могла тебе доверять, — не задумываясь, ответила Синди.
— Все начинается с первого шага. Любовь — это когда ты кладешь свое сердце на ладонь и предлагаешь другому человеку. Тот человек может посмеяться над твоей любовью. Он может сделать твоему сердцу больно. Но если ты не вынешь сердце из груди, никто не узнает, что оно там есть.
Глава 32
— Что слышно? — Барри Хадсон зашел на кухню, где Мария ставила на стол новые блюда, а Виктор поглощал их одно за одним. Тони и Роза сидели рядом.
— Ничего, — ответил тот. — Где ваша жена?
— Уехала с девочками к сестре. Почему вы спрашиваете?
— Не доверяю я ей, — ответил Виктор, косясь на Хадсона. — Не могу представить, что она ничего не знала о контрабанде наркотиков.
— Какие у вас доказательства?
— Никаких, кроме нюха.
Хадсон смотрел на внешне спокойного Виктора, который внимательно смотрел на тарелку с пирожными.
— Вы, я вижу, никуда не торопитесь. — В голосе Хадсона была слышна ярость.
— У меня по расписанию ужин.
— Пока вы здесь прохлаждаетесь, там бандиты убивают мою дочь!
— До завтра они ее не убьют, так что на десерт время есть.
Хадсон схватился за сердце и начал хватать ртом воздух. Виктор вскочил с места, усадил Хадсона на стул и достал из кармана нитроглицерин. Тот отвел руку.
— Не надо, это не сердечный приступ. Я просто не могу подобрать слова.
— Ну не надо, так не надо. — Виктор убрал тюбик в карман и вернулся на свое место.
— У вас есть дети? — спросил Хадсон.
— Пока нет.
— Тогда вы не знаете, каково это переживать за Синди.
— Тут вы ошибаетесь. — Виктор кивнул Марии, которая подвинула ему пирожные. — Я очень хорошо знаю, каково это переживать за Синди. Она мой партнер уже почти шесть лет. Вы не знаете ее, как я. Вы не были с ней на заданиях, где она хладнокровно обыгрывала людей, которые считали себя умнее всех.
— Но она такая маленькая и хрупкая, — простонал Хадсон.
— Поэтому никто не принимает ее всерьез, — кивнул Виктор и поднял указательный палец. — И это большая ошибка. Для многих преступников она стала последней. Садитесь лучше чай с нами пить. Пирожные у Марии просто отпад.
— Спасибо, я не голоден.
— Я тоже был не голоден, пока одно из них в рот не положил.
— Давайте, мистер Хадсон, я вам чаю налью, — засуетилась Мария. — Посидите с нами, как Синди сидела.
— Она у вас тут часто бывала?
— Почти каждый вечер. Очень хорошая девочка, не чета этим двум балбескам, Корделии и Лионелле. Вы извините, что я так о них, но они только о тряпках думают.
Хадсон кивнул. Он был примерно такого же мнения о своих падчерицах.