Неожиданно вспоминал то, что, казалось, было давно забыто. Сейчас всё это всплывало легко, вырывалось под моей волей из самых дальних уголков памяти. И постепенно я начал ощущать растущую пустоту внутри себя. Пожиратель обезумел, заметался из стороны в сторону, пытаясь подойти ко мне и поглотить меня, но каждый раз сталкивался с моими воспоминаниями, и его отбрасывало назад. Сон вокруг него закружился, краски начали смешиваться, словно злой мальчишка пролил воду на картину неведомого художника. Всё впереди меня текло в Пожирателя.
Быстро мелькнули несколько местных агентов снов, но я их даже не успел разглядеть. Пожиратель передо мной бесновался, бился в истерике и кричал высоким женским голосом из фильмов ужасов.
Ответить мне он мог только страхом, который перестал быть для меня помехой, на фоне растущей бездны внутри себя я его уже не замечал.
Страх падал в эту бездну и пропадал в ней не хуже снов внутри Пожирателя. Воспоминания постепенно заканчивались, я стрелял реже и реже, но последние выстрелы были самыми сильными — я их приберёг специально для этого. Первая любовь, случившаяся слишком рано для того, чтобы быть счастливой. Первый поцелуй с будущей женой. Улыбка матери.
Рождение Юли. Редкая похвала отца. Первая смерть — умер дед.
Последние похороны — умерла мать. Ссора с женой. Отец вылечился от алкоголизма. Юля пошла в школу. Авария, моя смерть. Все, больше ничего нету. Пожиратель почти развоплотился, стал легким, еле видимым чёрным туманом, разведённой в воде чернильной кляксой.
— Я… победил? — спросил я сам у себя, обессиленно падая на железный мост. Тот был теперь холодным, огненное море под ним исчезло, сменившись непроглядным туманом. Я был опустошен, и, как мне показалось, всё-таки победил.
— Нет! — ответила мне сущность, собираясь обратно в чёткий силуэт. У меня оставалось еще одно воспоминание, самое последнее, которое я тут же кинул в Пожирателя, пока тот не вернулся в своё первоначальное состояние и не собрался с силами. Мой самый страшный кошмар, сон про Пожирателя.
— Получи, мерзкая тварь! Из моей руки вырвался чёрный непроглядный сгусток, шар, имеющий ту же природу, что и сам Пожиратель. Я ударил его его же оружием. Мне показалось, что передо мной взорвалась атомная бомба. Кровь мгновенно вскипела в моих жилах, кожа начала плавиться. Из ушей, рта, носа и глаз потекло что-то горячее, даже горячее, чем мгновенно нагретый воздух вокруг меня. Я закричал так сильно, как не кричал ни разу в жизни, даже когда предыдущий Пожиратель поглотил меня в детстве. Я тут же охрип, но все равно продолжал кричать, было очень больно. Изо рта стали вырываться ошмётки окровавленной плоти, зубы и язык оторвались и полетели прочь. Меня разрывало на части. Но я победил его, я видел, как он взорвался ослепительной зелёной вспышкой, разлетелся мириадами осколков снов, которые он успел поглотить за своё столь короткое существование. И тут я очнулся.
Я лежал на больничной койке, весь перебинтованный и замурованный в гипс. На правом глазе повязка, и он жутко болит. Из горла торчит трубка, через которую я сейчас пытаюсь дышать. Все тело зудит по-страшному, но вроде пальцами рук и ног я могу шевелить — те не забинтованы. Одна нога и обе руки подвешены с помощью противовеса, тело тоже чем-то сковано, но головой вертеть я могу. Рот пересох, страшно хочется пить. За окном справа раннее утро или поздний вечер — за невысокими домами видно половинку слабого осеннего солнца. Слева стоит врач восточной внешности. Он замечает, что я очнулся и подходит ко мне.
— Чудесно! — похоже, он искренне радуется. Он прищуривается, и возле его глаз собираются глубокие морщинки. — Просто великолепно!
Честно сказать, мы и не думали, что Вы очнетесь, тем более так скоро. Я машинально попытался ему ответить, но не смог — связки меня совершенно не слушались, и я закашлялся.
— Тише, тише! — врач с силой прижал мою грудь к кровати, чтобы я сильно не дергался и не покалечил себя случайно. — Не пытайтесь говорить, у Вас повреждены голосовые связки. Я буду задавать вопросы, а Вы просто моргайте. Один раз — «да», два раза — «нет». Идёт? Я моргнул.
— Чудно! Вы помните своё имя? Да.
— Вас зовут Максим? Да.
— Вы понимаете, где находитесь? Да. Больница, палата интенсивной терапии. Рядом со мной множество странных аппаратов, половина из которых прямо сейчас вкачивают в меня жизнь.
— Вы помните, что произошло? Да. Я ехал домой на такси после того, как отвёз Юлю обратно жене.