- Пошли... Улик... - выдавил, откашлявшись Таргитай. И они пошли. Но везде, на какую бы улицу они не сворачивали, везде на глаза попадалась огромная башня, увенчанная яркой и броской рекламой:
ПОТРЕБИТЕЛЬ!
Как, ты еще не приобрел Очень Нужную Штучку
ежедневного спроса и широкого профиля?
ЗЕВС и СЫН тебе помогут!
И Отоварят и Осчастливят!!!
В первом же заведении, куда было направились новоявленные приятели, их наотрез отказались и осчастливить и отоварить. Еще на пороге возникли непредвиденные препятствия, принявшие форму упитанного гуманоида (в вездесущем балахоне) с лицом, как минимум трансгалактического императора.
- Местов нет и вообще... гуманоидам вход воспрещен! Не велено! Одним словом - Н-и-з-з-з-я!
- А он приезжий и вообще... - вступился за Одиссея Тарик.
- И вообще... - радостно заверил Одиссей, - я не гуманоид, а так одна видимость.
- Интурист, что ли? Тогда другое дело. То-то я смотрю, одет чудно, проворчал величественный страж, подозрительно косясь на Одиссеевы штаны, но все таки нехотя посторонился, давая возможность счастливцам проскользнуть в еще один Храм Изобилия Ежедневного Спроса, Широкого Профиля и Могучего Ассортимента.
В "Храме", не смотря на категоричное уведомления были как свободные места, так и достаточное количество подозрительного вида гуманоидов, впрочем негуманоиды тоже были в наличии и богатом ассортименте, даже касаемо профилей и не говоря уже об анфасах.
Одиссей и Тарик не спеша отыскали и оккупировали свободный столик, и пока Таргитай объяснялся с киборгом официантом, Одиссей наконец решил немного поразмыслить.
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
"Тут что-то не так!" - масштабно начал свои размышления Одиссей-Хитроумный, - "Крагг и Фройд - why is why (как сказали бы они сами)? Как увязать "нищенское" существование филиала фирмы "Товары повседневного, но широкого профиля" на планете откуда контрабандным путем был вывезен Одиссей и размахом деятельности той же фирмы здесь? (Кстати, где? Не мешало бы уточнить!) Или заявление буйной рептилии по имени Фройд, насчет агента трансгалактической полиции, а так же альтернативного заявления "ползучего" мистера Крагга, насчет конкурирующей частной фирмы? И на чьей стороне находится, как теперь выяснилось, четырехликое руководство фирмы (изначально двуликое - Зевс и Сын, а на самом деле, оказывается каждое из перечисленных лиц имеет и второе, не менее подлое чем первое). Если Крагг связан с Зевсом "напрямую", а не через элементарную сделку, то судя по покровителям - он прохвост каких мало. И значит Фройд - полицейский, а Одиссей влип в очередную авантюру с возможными вытекающими последствиями. Но если наоборот, как раз Фройд нанят Зевсом (или тем же Сыном), то Крагг - жертва! И следовательно все как раз наоборот, за и исключением одного - Одиссей влип в очередную авантюру, с теми же, так же и оттуда же вытекающими последствиями..."
- Тебе не нравится копченая Задняя Скакальная нога Прыгунца Голосистого, под фирменным соусом "Ваш поезд ушел"? Такой соус подают только здесь! - вклинился в размышления, озабоченный отсутствующим видом Одиссея, Таргитай.
- Здесь, это где? - заинтересовался Одиссей.
- В этом заведении.
- А заведение где?
- Как где? В городе?
- А город где? - не сдавался Одиссей.
- Четвертая планета ll-Марабу, - вдруг четко отрапортовал Тарик и у Одиссея зародилось подозрение, но оформиться не успело...
Жуткого вида насекомое, все закованное в жесткий хитиновый панцирь (под излюбленным местным балахоном этого видно не было, но явственно угадывалось) неловко налетело на столик за которым мирно расположились любители копченых и скакальных задних ног... Столик рухнул, увлекая за собой Одиссея и Таргитая, а сверху на все это с жестяным грохотом обрушилось вышеупомянутое насекомое.
Когда Одиссей выбрался из-под обломков, он обнаружил что зловредное насекомое прочно стоит на двух конечностях, уперев еще пару в бока, пятой растирая по своей головогруди салат, а в шестой, запутавшись в своем все таки не всегда практичном балахоне, беспомощно висит друг-Тарик.
- Ты зачем меня уронил? - прогудело насекомое, смахивая остатки салата на кстати подвернувшегося Одиссея.
Тарик, очевидно в силу не зависящих от него (а лишь исключительно от дурацкого балахона) причин, ничего внятного не сказал, а только судорожно дернулся и противоречиво пискнул.
- Ты напрасно так поступил! - занудливо гудело насекомое, - я очень расстроился, и сейчас ты будешь просить у меня прощение. Но сначала, я объясню тебе все более детально! Поэтому мы выйдем... поговорим. Поговорим... и выйдем... А потом опять поговорим!
И продолжая беседовать само с собой насекомое направилось к выходу, увлекая с собой беспомощного Тарика, уныло свисающего недозрелой гроздью "Живогрыза Лопоухого".
Одиссей растерянно обвел глазами роскошный зал Храма Чревопоклонников: инцидент не произвел на окружающую публику никакого впечатления - все продолжали упорно наслаждаться жизнью, вкушая ее как духовную компоненту, в виде противоестественного конгломерата звуком, скорей всего местной музыки, так и более банально или, пользуясь высоконаучным языком (убейте меня, не могу себе представить, чем он может отличаться от языка нормального гражданина), так сказать, перорально! По-видимому, к инцидентам здесь привыкли, даже более того, они, наверняка, были здесь хорошо устоявшейся, прочной (или порочной?) традицией.
Одиссей подобрал с пола плохообглоданную скакальную ногу Прыгунца голосистого и сжимая ее в руке, как Самсон известную челюсть, двинулся вслед, за неотвратимо влекомым в даль неизвестную, другом Тариком...
Одиссей почти нагнал гипотетического Голиафа, в тот момент, когда "Насекомый" широко и гостеприимно распахнул входную дверь и бесцеремонно выбросил несчастное земноводное (то есть Тарика) на улицу. Тарик, расправив складки балахона как крылья, пролетел планируя некоторое расстояние и скрылся из виду. "Насекомый Голиаф", с чувством выполненного долга, отряхнул ру... лап... ну балахон, в общем и закрыл дверь. Но дверь тут же распахнулась вновь: невозмутимый Тарик скромно стоял на пороге.
- А, еще один!!! - взревел Голиаф и, ловко орудуя четырьмя не занятыми конечностями, сгреб Тарика в охапку, а затем вновь вышвырнул за дверь.
Но не успел Голиаф моргнуть и начать закрывать злополучную дверь, как с обратной стороны ее уже потянул на себя печальный, но очень настойчивый Тарик.
- Сколько вас тут, однако, - коротко рявкнул "Насекомый" и, с меньшим энтузиазмом, но большим рвением и методичностью, проделал всю процедуру выноса тела еще раз.
Когда дверь снова распахнулась, то на этот раз разъяренное насекомое ничего не сказало, и процесс выдворения упорного Тарика проистекал при обоюдном молчании...
Но тут в Одиссее наконец проснулся Самсон, и они оба, в едином порыве, судорожно сжимая "в суровой и мозолистой" руке скакальную ногу, подобрались сзади к "Голиафу от насекомых" и обрушили весь свой эмоциональный заряд, вместе с пресловутой скакальной ногой на головогрудь туповатого гонителя земноводных. Скорее от неожиданности, чем от иных причин, Голиаф присел и искоса глянул на Одиссея, в душе которого Самсон тут же окончательно и бесповоротно уснул, оставив Хитроумного в полном одиночестве, со всеми назревающими проблемами...
К счастью дверь распахнулась вновь, и Одиссей уж было радостно решил, что вдвоем с Тариком они может быть таки сойдут за одного не битого, то есть, кто именно будет бит, еще не известно...