Лед. Я позволила сознанию превратиться в чистый лед и сосредоточилась на том, что делать дальше. Приняв душ, натянула последнюю чистую одежду – кожаные легинсы и черную рубашку, – собрала вещи и рассортировала их, обдумывая предстоящую задачу. Я гнала прочь мрачные мысли, копошащиеся на задворках сознания, и перебирала одежду, откладывая испачканную горчицей, вином и кровью. Худи с непонятно откуда взявшейся прожженной дырой на локте, провонявший виски лифчик – их я выбросила. Все годное укладывалось в рюкзак, где уже лежали заряженный пистолет, который я подняла возле тела Габриэля, и мой собственный пистолет, весь в грязной жиже из пруда. Сунула ноутбук в кожаный чехол и запихнула в рюкзак к остальным вещам. А компас оставила на прикроватной тумбочке: он сделал свое дело.
Положила на кровать несколько купюр – щедрые чаевые; кому-то придется убирать за мной бардак, а там, куда я направляюсь, деньги не понадобятся. Потом надела рюкзак и попыталась четко сформулировать, что именно делать и говорить дальше.
Дрожа всем телом, я направилась в общую душевую, стиснув лямки рюкзака. К счастью, там никого не было, и я без помех подошла к зеркалу. Подавив горе и гнев, уставилась на отражение, едва узнавая себя. Вся эта какофония из криков в голове исчезла. Исчезла и профайлер, которая с утра пораньше принималась за работу с горящими глазами, заправившись кофе. Я уставилась в отражение и встретила жесткий стальной взгляд. Уродливая красная царапина пересекала шею, налитые кровью глаза свидетельствовали о неделях недосыпа. Я стиснула зубы, стараясь сосредоточиться перед отправкой на следующую миссию, и позволила сознанию превратиться в ледник спокойствия.
Скинув рюкзак на пол, я достала косметичку, закрасила консилером глубокие мешки под глазами, нанесла на щеки перламутровые румяна и приняла почти нормальный вид. Закончив, снова уставилась в зеркало и нащупала отражение, позволяя сознанию соединиться с ним. Я слилась с зеркалом, пока не ощутила ту самую связь, стала искать и нашла того, кого хотела.
Вот он сидит у камина, залитый теплым светом, в комнате со стенами из красного дерева. Я не узнала помещение. Оно было великолепно: резные деревянные фигуры на стенах, отполированный до блеска дубовый пол. И в свете теплых огненных языков пламени он – мужчина, чьи цели теперь полностью совпадали с моими. При виде него сердце замерло.
Я нырнула в отражение, чувствуя, как прохладная жидкая поверхность омывает кожу, пробирая до костей, и оказалась в углу комнаты, под окном.
В ту же секунду Роан бросился на меня, яростно сверкнув золотистыми глазами.
Я вскинула руки, защищаясь:
– Роан… Это всего лишь я.
Он застыл в футе от меня; глаза сверкали золотом, зубы удлинились, превратившись в острые клыки. Отблески пламени дрожали на могучем теле. Зарычав, он втянул носом воздух, и вокруг резко похолодало. На его голове выросли рога цвета слоновой кости. Он вот-вот раскроется целиком, примет истинный облик.
Сердце сковал первобытный ужас:
– Роан?
– Кассандра… – Роан прикрыл глаза, тихо рыча. Я наблюдала, как он овладевает собой, клыки и рога исчезают. Но угроза не исчезла, воздух сгустился от напряжения. В комнате было холодно, дыхание превращалось в пар.
Дрожа, я обхватила себя руками. Роан прекратил раскрываться, но в выражении его лица не было ни малейшего намека на радушный прием.
– Мне нужно с тобой поговорить.
Он улыбнулся:
– Какое совпадение. И мне нужно с тобой поговорить. – Нахмурился, оглядывая комнату. – Только не здесь. Я могу отвести тебя в другое место – там будет удобнее.
– Конечно. Как скажешь. – Мое сердце все еще стучало от того, что он едва не раскрылся.
Роан повернулся к двери:
– Нериус?
В дверях возник громила с темными глазами и оливковой кожей, и по телу у меня побежали мурашки. Его длинные каштановые пряди спадали на кожаные доспехи, красивое лицо уродовал шрам. Он уставился на меня.
– А, вот что я почувствовал. – Его голос сочился ядом. – Пикси… Как умно с твоей стороны притащить ее сюда.
Роан сунул руки в карманы.
– Думаю, она соскучилась по мне. Кассандра, это мой друг Нериус. Он возьмет твои вещи.
Я крепче вцепилась в сумку. Из-за такого странного приема печаль, которую я до сих пор подавляла, грозила вырваться наружу. Я моргнула, прогоняя слезы.
– Спасибо, я оставлю их при себе.
Нериус подошел ко мне, в его глазах мелькнули тени. Он скривил губы, зарычал, и за его плечами выросли темные призрачные крылья.
Внутри меня все сжалось, я стала озираться в поисках отражений и заметила в углу зеркало.