В Остенде их ожидали два роскошных вагона — салон-вагон и спальный, с четырьмя просторными купе и удобными постелями. Вагоны были специально заказаны для маркиза и его спутников.
Мэри была поражена — прежде ей казалось, что в собственном салоне-вагоне путешествует лишь британская королева. Салон-вагон и вправду был отделан по-королевски — стены, обитые голубым шелком, вытканным белыми розами, в тон им оказались бело-голубые занавески, и пушистые индийские ковры на полу, и даже обивка кресел…
Когда поезд тронулся, Мэри уселась у окна, чтобы полюбоваться на проносящиеся мимо пейзажи, и вскоре это занятие ее полностью поглотило. Оторвалась от оконного стекла она не скоро, лишь почувствовав, что кто-то сверлит ее внимательным взглядом.
Это был маркиз. Да собственно, кто же еще это мог быть?
Поймав ответный взгляд Мэри, маркиз усмехнулся.
— Я могу поздравить себя с тем, что моя спутница помалкивает, — заметил он. — Болтливые люди в дороге невыносимы.
Неизвестно, как следовало расценивать его слова — как комплимент или как саркастическое замечание, имеющее обратный смысл.
Мэри решила принять их за чистую монету и продолжала молчать. Гораздо интереснее любоваться видами Франции, чем пытаться вызвать на разговор этого неприятного господина…
То, что их спальни будут совсем рядом, разделенные лишь тонкой вагонной стенкой, Мэри не взволновало — ничто не говорило о том, что маркиз воспринимает ее как женщину.
Вряд ли он решит ни с того ни с сего домогаться девушки, наверняка казавшейся ему серенькой мышкой в сравнении со светскими дамами, в кругу которых он, по мнению Мэри, регулярно вращался.
Первая ночь и вправду прошла спокойно. И вообще, железнодорожное путешествие несколько успокоило Мэри, и она перестала ждать неприятностей и подвохов. Наверное, все возможные неприятности с ней уже случились, и теперь все складывается не так уж плохо.
Правда, на следующее утро она усомнилась в сделанных выводах. Неприятность случилась там, где Мэри меньше всего ее ожидала.
После завтрака она села писать письмо брату, намереваясь отправить свое послание на одной из станций, где поезд задержится хоть немного и можно будет успеть дойти до почтового ящика.
«Дорогой Эрни, я сильно тревожусь, думая, как ты справляешься с делами в пансионе. Кому ты отдаешь белье в стирку? Если миссис Смит, то не забывай предварительно составлять список сданного белья и принимать все по счету. Миссис Смит бывает ужасно рассеянной, хотя стирает прилично. Мне приходилось пару раз пользоваться ее услугами, так в первый раз она забыла вернуть нам скатерть, а во второй — три полотняные салфетки. Пришлось вступать в крайне неприятные объяснения. Лучше изначально избегать подобных ситуаций.
И еще я забыла тебе напомнить — как только появятся первые деньги (доктор Мак-Мэрдо должен внести плату за месяц), сразу же оплати счета из мясной лавки. Мясник мистер Торби — человек терпеливый и покладистый, но ничье терпение, мой милый, не бывает беспредельным. Мы много ему задолжали, и он вправе в любой момент закрыть нам кредит. Тогда проблем не оберешься — найти лавку с таким хорошим, свежим и недорогим мясом в нашем районе не так-то просто. Постарайся решить эту проблему, мой дорогой мальчик.
О себе могу сообщить одно — маркиз с сопровождающими лицами, к числу которых отношусь и я, в настоящее время путешествует по Европе. Я постараюсь бросить конверт с этим письмом в ящик на ближайшей станции…»
Мэри так увлеклась, что не заметила, как маркиз оказался у нее за спиной. Он довольно бесцеремонно через плечо девушки прочел текст ее письма, после чего выхватил у девушки бумажный листок.
— Милорд, это мое личное письмо! Вы ведете себя неблагородно, — сказала Мэри дрожащим голосом, чувствуя, как слезы подступают к глазам.
— А вы, моя милая, ведете себя глупо. Ваш брат уже взрослый мальчик и способен решить подобные вопросы самостоятельно. Женщина вообще не должна диктовать мужчине, как ему поступать.
— Но у Эрни нет никакого опыта в подобных делах. Я просто даю ему советы…
— Повторяю еще раз, он — взрослый человек, и пусть, черт возьми, набирается опыта, если испытывает недостаток в этом предмете. А мне хотелось бы, чтобы вы наконец отвлеклись от ваших домашних дел. Женщина, полностью погрязшая в убогой суете, производит крайне неприятное и невыгодное впечатление на окружающих. Поверьте, никто не захочет видеть рядом с собой глупую клушу, все мысли которой сосредоточены на защите цыпляток.
— Но если Эрни не справится с делами в пансионе и разорится…
— В таком случае ему надо предоставить полную свободу умереть от голода в любой просторной канаве по его выбору. Свобода и выбор, а вернее — свобода выбора, что еще нужно человеку для счастья! Если не подвергнуть мистера Мэлдона хоть каким-нибудь испытаниям, он до самой смерти останется младенцем, полагающимся на чужую помощь.
Мэри невольно подумала, что в словах маркиза есть разумное начало, но он, как всегда, слишком жесток и безжалостен, чтобы с ним согласиться. Возражать хочется хотя бы из чувства антипатии.
А Транкомб, наверное для того, чтобы показаться еще антипатичнее, добавил:
— Мне вообще не хотелось бы, мисс Мэлдон, чтобы вы из этой поездки писали кому-нибудь письма, раскрывая наш маршрут. Так что, нравится вам это или нет, но я лишаю вас права на переписку. Привыкайте думать и заботиться только о своих собственных интересах. Ну и о моих, конечно.
В Афинах маркиз не задержался надолго и даже не стал встречаться ни с кем из живущих здесь англичан. Мэри мечтала хотя бы бегло осмотреть античные достопримечательности знаменитого города, но маркиза Транкомба они, увы, не интересовали, и с несбыточной мечтой пришлось проститься.
Прямо с вокзала Транкомб вместе с сопровождающими направился в порт Пирей. Принадлежавшая маркизу яхта под названием «Морская красавица» — «Белла дель маре» — поджидала их у причала. На ее фок-мачте развевался английский флаг, а на вымпеле грот-мачты можно было различить затейливо переплетенные золотые буквы «А» и «Т», что, без сомнения, означало Альберт Транкомб.
Капитан неукоснительно исполнил приказ хозяина и привел судно из Гибралтара к назначенному сроку. Впрочем, все слуги и служащие маркиза неукоснительно исполняли его приказы. Иного он не терпел.
Эту яхту маркиз не раз использовал при выполнении разнообразных правительственных поручений конфиденциального характера, сопряженных с определенным риском (ведь у Британии, величайшей морской державы, множество интересов в самых разнообразных морях), поэтому на «Морской красавице» были установлены более мощные двигатели, чем на обычном частном судне подобного класса. Иногда мощный двигатель — главная надежда на спасение…
Маркиз Транкомб приказал капитану сниматься с якоря и выходить в море, как только вернется дворецкий Дженкинс, посланный купить свежие газеты у портовых разносчиков. Нужно же было узнать, что произошло в сферах высокой политики за время железнодорожного путешествия — сейчас и несколько лишних часов могли привести к необратимым переменам. А пребывание на борту яхты — самое подходящее время, чтобы внимательно проанализировать последние новости.
Дженкинс через пять минут вернулся с кипой газет, и капитан приказал убрать швартовы, поднять якоря и дать малый ход. «Морская красавица» отходила от причала.
Мэри замерла на палубе, глядя, как отдаляется и, уменьшаясь, превращается в некое подобие живописного полотна береговой пейзаж. Порт Пирей как яркое ожерелье охватывал синюю гладь. Полоса воды между причалом и яхтой становилась все шире и шире. Что ж, в книге необыкновенных приключений мисс Мэлдон открывалась новая страница.