Вероятно, у нее что-то случилось, раз она прибежала к нему под вечер, да еще с таким отчаянным, заплаканным лицом. Конечно же его долг — оказать женщине помощь! И вовсе незачем пугать ее необузданностью собственных порывов.
— Мэри, что с вами? Вы дрожите… Вас кто-то напугал? Я могу вам чем-то помочь?
— Алеша, молчи, не говори ничего, — прошептала девушка, вновь переходя на интимное «ты». — Я пришла сказать, что… Что я люблю тебя. Я с ума схожу от любви, я совсем потеряла голову и… я сейчас умру, если ты меня не поцелуешь!
Ну если уж спасение жизни зависит от его поцелуя! Алексей сделает все, чтобы Мэри жила долго-долго! Кровь ударила ему в голову, и он почувствовал, что готов решиться на любые безумства… А Мэри сама потянулась к нему, словно подталкивая быть смелее.
Он подхватил ее на руки, прижал к себе и, покрывая ее лицо торопливыми поцелуями, понес в спальню. Давно уже не доводилось ему испытывать такого желания при виде женщины…
— Девочка моя, милая, — повторял он, срывая с ее плеч дурацкий пеньюар. — Счастье мое. Все эти годы не было дня, чтобы я не вспоминал тебя!
Положа руку на сердце, такие дни конечно же были, и немало, но все же он помнил Мэри, и поэтому сам верил в то, что говорит совершенно искренне.
А ее безумно тянуло к Алексею, этого было не скрыть, и в том, зачем она пришла вечером в его номер, тоже сомневаться не приходилось. Но при этом Мэри вела себя так, словно впервые оказалась в постели рядом с мужчиной и совершенно не знает, что следует делать…
Это было очаровательно и непривычно, хотя Алексей и понимал, что Мэри всего лишь изображает невинность, что это такая тонкая любовная игра, делающая женщину еще желаннее. Да, за прошедшие годы она превратилась в опытную кокетку и соблазнительницу!
Закрыв ей рот поцелуем, Алексей набросился на нее с такой страстью, словно она и вправду была для него единственной женщиной в мире…
— Маша, ты была бесподобна, — пробормотал Алексей, откинувшись на подушки. — Надеюсь, ты теперь бросишь своего деревянного милорда и перейдешь ко мне? Нам так хорошо вместе!
Мэри молчала. Повернувшись к ней, Алексей увидел, что по ее лицу текут слезы.
— Что с тобой, девочка моя? Из-за чего ты плачешь?
Алексей резко встал и… увидел на простыне несколько кровавых пятнышек, словно кто-то раздавил ягоды вишни.
— Что это? — ошеломленно спросил он.
— Моя погибшая добродетель, — сквозь слезы усмехнулась Мэри. — Разве тебе никогда не доводилось иметь дела с девицами?
Да, такого поворота дел он никак не ожидал!
— О боже! Какой я дурак!
Алексей схватился за голову и застонал. Стыдно было признаться, но дело обстояло именно так — все его любовницы были дамами с немалым опытом, переходившие из постели одного содержателя в постель другого из расчета или по капризу. Они, вероятно, и сами уже не могли вспомнить, когда и при каких обстоятельствах потеряли невинность… Конечно, общение с подобными женщинами наложило свой отпечаток на вкусы и привычки молодого графа, и теперь он находился в полном смятении.
— Мэри, прости, я вел себя как последний идиот, но… Я и подумать не мог… Я был уверен, что твой милорд и ты… Я ведь своими глазами видел, как он поутру выходил из твоего номера.
Алексей запнулся и замолчал. Кажется, он был и продолжает оставаться идиотом в глазах Мэри — без конца повторять: я, я, я, и при этом ничего не объяснить, и не попросить прощения за собственную глупость!
Мэри ответила сдержанно:
— Да, милорд отличается некоторой бесцеремонностью и позволяет себе врываться в мою комнату в любое время, чтобы отдать мне распоряжения. Но из этого вовсе не следует, что ты можешь делать оскорбительные для меня выводы.
— Прости меня, — прошептал Алексей, обнимая Мэри и зарываясь лицом в ее душистые волосы. — Но что же в таком случае связывает тебя с этим человеком? Неужели ты всего лишь служишь у него?
— Да, всего лишь служу. Причем не совсем добровольно. Он поймал меня в кошмарный капкан, из которого мне, наверное, никогда не вырваться. Маркиз постоянно плетет интриги и нацелился использовать в них меня. Он шантажирует меня тем, что отправит на каторгу моего брата…
— Ну-ка, детка, расскажи мне все, и поподробнее! — потребовал Алексей.
— Позволь, я сперва расскажу тебе главное. Сегодня ночью маркиз собирается тайно покинуть гостиницу, чтобы перейти греческую границу и оказаться в расположении русских военных частей в Болгарии… Он подозревает, что ты следишь за ним, и принял меры, чтобы улизнуть у тебя из-под носа.
— Что? Что ты сказала?
— Маркиз Транкомб собирается ночью перейти границу и совершить вояж по тылам русских войск. Он занимается шпионажем.
Услышав об этом, Алексей вскочил с постели и стал лихорадочно одеваться.
— Мэри, прости. Я бы отдал полжизни, чтобы провести с тобой эту ночь, но мои обязанности призывают меня. Я должен преследовать маркиза! Я нахожусь на государственной службе…
Объяснения выходили дурацкими, но в спешке трудно было подбирать слова. Увидев, как поникла Мэри и каким грустным стало ее лицо, он кинулся к ней, обнял и горячо прошептал:
— Я непременно вернусь, если только буду жив. И я сделаю все, чтобы вырвать тебя из лап этого мерзавца. Я не допущу, чтобы мою женщину кто-то использовал в грязных играх. Тебе нужны деньги?
— Ты сошел с ума! Ты что, теперь решил заплатить мне?
— Ну что ты такое говоришь? Я просто хочу о тебе позаботиться, чтобы ты не попала в трудную ситуацию, пока меня здесь не будет. Возьми, очень тебя прошу, мне будет спокойнее. Во всяком случае, ты не будешь зависеть от милостей Транкомба, сможешь улизнуть от него и где-нибудь спрятаться.
Алексей вытащил из бумажника толстую пачку ассигнаций и, не считая, положил ее на столик.
— Боюсь, тебе придется какое-то время самой заботиться о себе, и деньги придутся кстати. Если будет нужна помощь, обращайся к русскому консулу, я напишу ему и попрошу, чтобы он был готов оказать тебе покровительство. Да, и еще я оставлю с тобой своего старого слугу, мне так будет спокойнее — какая-никакая, а защита.
— Алеша, мне ничего не нужно. Мне все равно, что со мной будет дальше. К тому же я не могу оставить службу у маркиза из-за брата. Транкомб не поленится отправить Эрни на каторгу.
— Транкомб, по твоим же собственным словам, сегодня ночью собирается покинуть Салоники. И я не уверен, что он за тобой вернется, если уж вознамерился сбежать. Полагаю, ты можешь считать себя свободной, а контракт с маркизом расторгнутым. А о том, что будет дальше, не тревожься. Дальше все будет очень хорошо, я тебе обещаю.
В дверях Алексей обернулся и сказал:
— Когда я вернусь, мы обязательно будем вместе. Слышишь? И тогда все будет по-другому. Ты только дождись меня…
Он собрался шагнуть в коридор, но не выдержал, вернулся, кинулся к кровати, на которой сидела Мэри и… поцеловал ей руку.
— Прости меня, я и вправду должен идти. Но я буду мечтать о новой встрече…
Когда за Алексеем захлопнулась дверь, Мэри упала в подушки и разрыдалась.
Что она наделала? Она навязала себя мужчине, и он не отказался от этого нежданного дара. Мужчины в подобных случаях вообще не имеют привычки отказываться, судя по всему. Более того, поначалу он принял ее за чужую содержанку, ищущую себе нового хозяина… Какой позор!
И хотя потом его настроение изменилось, он все равно ни слова не сказал о любви. А для каждой женщины в такой момент самое главное — услышать три коротких слова: «Я люблю тебя»…
Граф этих слов ей не сказал.
Но почему, собственно, она решила, что Алексей должен был клясться ей в любви? Ведь не лгать же ему было, в самом-то деле! Он не давал никаких оснований для ненужных иллюзий, и в этом отношении вел себя, в общем-то, благородно. Да, он сказал, что вернется и даже что они будут вместе… имелось в виду конечно же только то, что он не прочь повторить сегодняшний опыт и оказаться в постели с Мэри… Не руку же ей предлагать после подобного пикантного приключения, в самом-то деле? Наверное, он ее теперь презирает, хотя и не дал этого понять.