— Не упавшего, а выпрыгнувшего, — поправил его маркиз. — Это резко меняет дело. С одной стороны, вы не можете отвечать за каждого идиота, надумавшего свести счеты с жизнью, капитан. А с другой, мы с вами, как истинные джентльмены, конечно не оставили бы без помощи даму, если бы в этом была необходимость. Но устраивать столпотворение на волнах и выстраиваться в очередь с другими желающими спасти утопающую я нахожу излишним. Вы можете быть свободны. Возвращайтесь к своим обязанностям на капитанском мостике, сэр.
Между тем матросы с «Минервы» уже подошли к Мэри, девушку подхватили и втащили на борт шлюпки. Особенно мерзким Транкомбу показалось то, что русский граф, суетившийся больше всех, сразу же принялся на глазах у всех осыпать ее поцелуями и, бережно закутав мокрую Мэри в мужское платье, усадил к себе на колени, словно ребенка.
Русские матросы, наблюдавшие эту малопристойную сцену, шокированы не были, напротив, радостно улыбались, как люди, честно выполнившие свое дело и теперь имеющие право полюбоваться, как воркуют влюбленные голубки.
Транкомб снова чуть не совершил недостойный поступок, о котором позже наверняка сожалел бы… Он вытащил пистолет и прицелился в голову русского графа. Было очень соблазнительно нажать курок и показать счастливой паре, что выиграть у маркиза Транкомба невозможно. Впрочем, показать это можно было бы лишь Мэри — русский граф с простреленной головой из игры выбывал.
Но лодка с влюбленными была слишком далеко от борта «Морской красавицы» и качалась на волнах, что мешало как следует прицелиться. Да и палуба под собственными ногами маркиза тоже не стояла на месте. Не хватало только в довершение ко всему вульгарно промазать мимо цели под взглядами стольких свидетелей.
Маркиз еще раз взял графа на мушку, перевел мушку на Мэри, потом вздохнул и спрятал пистолет. На сегодня позора уже достаточно.
— Милорд! Вы всегда отличались удивительным благородством! — с поклоном заявил Дженкинс, оказавшийся непосредственным свидетелем душевных мучений своего господина. — Только вы, ваша светлость, с вашим милосердием и добротой могли подарить этим никчемным людям жизнь. А ведь они были в ваших руках.
— Пусть живут, — милостиво ответствовал маркиз (восхищение Дженкинса помогло ему сохранить лицо). — А ведь я, пожалуй, недооценил эту девчонку! Мы могли бы использовать ее энергию на пользу Британии, если бы успели вложить ей в голову соответствующие идеалы.
Транкомбу оставалось утешаться одним — ряд его секретных сообщений, рисующих ситуацию на Балканах еще трагичнее и опаснее, чем это было на самом деле, наверняка будет доведен до кабинета министров и развяжет руки Дизраэли при формировании британской линии на арене международной политики.
Теперь любому идиоту понятно — если Британия немедленно не выразит свой протест, русские войска возьмут Константинополь. А интересы английской короны диктуют иной поворот событий.
Действовать следует срочно и самым жестким образом. А стало быть, русских в ближайшее время ожидает неприятный сюрприз… Пусть маркиз проиграл им мелкий поединок, но зато он выиграл большую битву!
«Минерва» со спасенной Мэри на борту гордо вернулась в порт. Маркиз на своей яхте пошел в сторону Константинополя, и, стало быть, преследование теряло смысл — вход в турецкие воды судну под русским флагом был закрыт.
Но графа Чертольского, уже успевшего наиграться с английским маркизом в казаки-разбойники до полного отвращения, это нисколько не опечалило. Главное, что его молодая жена теперь была с ним, а уж то, что им довелось пережить, казалось, свяжет их самой крепкой нитью на веки вечные.
Алексей до самой гостиницы боялся выпустить ее из рук и буквально вынес ее из экипажа, мокрую, уставшую и безмерно счастливую из-за того, что она не позволила разлучить себя с мужем. Ведь недаром говорится — каждый человек сам творец своего счастья, и Мэри может гордиться тем, что не дала маркизу Транкомбу свое счастье разбить.
С другой стороны к гостинице неспешно приближался Эрни, с полным удовольствием проведший несколько часов в греческом трактирчике с весьма недурной кухней.
— Дорогая сестра, дорогой зять, простите, я сегодня изрядно задержался, — сразу же начал объяснять он, не обращая внимания ни на вид родственников, ни на выражение их лиц. — Надеюсь, вы не слишком обо мне беспокоились? Да, кстати, Мэри, я купил для тебя шаль невероятной красоты…
Поскольку ответа Эрни не услышал, он наконец соизволил вглядеться в лица супругов и понял, что в семье не все в порядке.
— Мэри, а почему ты такая мокрая и грязная? — заволновался он. — Ты упала в море? Господи, какой неосторожной ты бываешь! Настоящие леди не ведут себя как уличные сорванцы! Надеюсь, замужество изменит твой характер к лучшему. Вам, дорогой зять, следует отучить мою сестру от ее экстравагантных привычек! Полагаю, для русской графини такие выходки тоже не могут быть нормой вещей?
Влюбленные молча переглянулись и залились безудержным смехом. Эрни сперва нахмурился, потому что не мог понять, из-за чего это его родственники впали в подобное веселье (вроде бы его нотации к смеху не располагали), но постепенно общее настроение заразило его, и он тоже начал смеяться. Конечно, сэр Эрнст Дартлвилль позволил себе лишь сдержанный смех, как и подобает настоящему английскому лорду.
А Мэри и Алексей все хохотали и хохотали, и никак не могли остановиться…
Эпилог
Премьер-министр Дизраэли сразу же назначил аудиенцию маркизу Транкомбу, едва тот вернулся в столицу Британской империи из своего балканского вояжа.
— Ну, что нового на Балканах, милорд? — спросил премьер-министр, едва Транкомб переступил порог его кабинета.
— Думаю, вы располагаете более поздними сведениями, ваше превосходительство, — отозвался маркиз. — За то время, что я добирался из Константинополя в Лондон, мои новости наверняка устарели, в то время как вам регулярно доставляют самые свежие донесения. Но признаюсь, когда я покинул Константинополь, его судьба висела на волоске.
— Что ж, у меня для вас хорошая новость, маркиз, улыбнулся Дизраэли. — Сегодня утром адмирал Торнби получил приказ взять шесть линейных кораблей и провести эту эскадру через Дарданеллы. Теперь русские поймут, что в своих действиях вынуждены учитывать реакцию британского правительства, и заново вернутся к столу переговоров, чтобы обсудить договор перемирия с Турцией при участии Великобритании. Мы наконец сможем диктовать им условия.
— На подобное развитие событий я и рассчитывал, — воскликнул маркиз.
— Если хотите знать мое мнение, а я немного разбираюсь в подобных вещах, — продолжал Дизраэли с легкой усмешкой, — император Александр II станет более покладистым, так как прекрасно понимает, что русская армия сейчас не в состоянии вести войну с Британией. Наши регулярные войска — не разбитая турецкая армия, с которой русские справились, и то с невероятным трудом и людскими потерями. Британская армия и британский флот — это элита военного мира. А у русского царя после войны на Балканах казна пуста, и армия до предела истощена недавними боями.
— Совершенно согласен с вами. Очень рад, что мои донесения помогли расшевелить кабинет министров, ваше превосходительство, — почтительно ответил Транкомб. — Но прошу вас, не надо недооценивать этих русских. Когда они начинают кого-то бить, остановиться им бывает крайне трудно. Я вообще удивлен тому, что русские армии не вкатились в Константинополь, только лишь потому, что не смогли вовремя придержать коней.
— Ах, мой дорогой маркиз, если бы вы не сделали так много для славы Британии, я заподозрил бы вас в отсутствии патриотизма. Кстати, строго между нами, ее величество королева Виктория намерена представить вас к высокой награде за вашу балканскую миссию, столь удачно исполненную…