Легкая улыбка на лице Мирран подсказывала ему, что она тоже погрузилась в воспоминания. Но улыбка исчезла, и лицо ее стало задумчивым и помрачнело.
– Чтобы рассказать, я должна тебе верить, но твоя страна и моя – враги. Пусть ты попадешь в огонь в Доме лжи, если введешь меня в заблуждение.
– Я могу поклясться Богом и Его Сыном, если хочешь.
– Нет, не стоит. Клятва – это всего лишь человек, стоящий за ней, и ты меня вполне устраиваешь без нее.
Но она по-прежнему молчала. Аргирос уже потерял терпение. Она затряслась от смеха.
– Сложность в том, что план не очень хорош.
– Позволь мне сначала выслушать.
– Ладно. Вообще-то мы уже говорили об этом однажды во дворце Гоария. Ты сказал, что помнишь, как белые гунны заманили и уничтожили царя царей Пероза и его армию, как они вырыли ров с единственным узким перешейком, а потом замаскировали его. Они бежали по оставленному перешейку, а потом набросились на смущенную армию царя царей, когда первые ее ряды с разбега провалились в ров. Я рассчитывала сотворить нечто подобное с киргизами. У них всегда низкая дисциплина, а если их напоить твоим вином, пьянее пьяного, то…
Аргирос кивнул. План дерзкий, жестокий и мог быть осуществлен на практике – все это, по мнению Аргироса, вполне соотносилось с Мирран.
– Ты видишь изъян? – спросил он мягко, как только мог.
– По правде говоря, даже два, – ответила она. – У нас нет достаточно людей, чтобы выкопать ров, и нет армии, даже если бы ров был выкопан.
– Да, в том-то все и дело, – сказал магистр.
– Знаю, знаю, знаю. – Горечь и тени от огня омрачали лицо Мирран. – В последнее время я твердила Гоарию, что он потеряет страну, если не будет держать кочевников в узде; я надеялась использовать дарьяльский гарнизон, чтобы осуществить свой замысел. Но царь до сих пор думает, что киргизы вынесут его к славе на своих плечах, – или думал, пока не начался мятеж. По-моему, он и сейчас еще верит в это. Он перестал общаться со мной вне спальни с тех пор, как я перестала повторять ему то, что он желал услышать.
Она вскинула голову и пристально посмотрела на Аргироса.
– И вот я здесь, в твоей власти.
Он не отвечал, прикрыв глаза и погрузившись в свои мысли.
– Большинству мужчин я бы просто сразу предложила пойти со мной в палатку. Почему-то я не думаю, что с тобой это поможет мне спастись.
Он как будто не слушал ее. А потом вышел из глубокой задумчивости и ответил:
– Нет, это худшее, что ты могла бы сделать.
Злобный взгляд Мирран окончательно привел магистра в чувство, и он спешно добавил:
– Моя команда взбунтуется, если решит, что я держу тебя ради собственного удовольствия.
Мирран глянула на Кориппа и вздрогнула.
– Хорошо. Не сомневаюсь, что ты прав. Что теперь?
– Я скажу тебе утром.
Магистр поманил рукой пару своих товарищей.
– Проследите, чтобы она не сбежала, но не изводите ее. План заслуживает большего внимания, чем я предполагал.
Солдаты отдали честь и увели Мирран.
Аргирос подозвал Кориппа и долго беседовал с ним. Если в постепенно выстраивавшемся в голове магистра плане оставались просчеты, суровый североафриканец должен их заметить. Корипп заметил. Для проверки Аргиросу пришлось разбудить Евстафия Рангабе. Зевая так широко, что и лев бы перепугался, Рангабе предложил поправки и тут же задремал сидя. А магистр и Корипп продолжали отрабатывать детали.
Наконец Корипп вскинул руки к небу.
– Отлично! – взревел он, едва не разбудив Рангабе. – Для этого мы и явились – я думаю, нужно попробовать. Кто знает? Может быть, мы даже останемся живы.
Небольшой обоз из повозок и приличное количество вьючных лошадей упорно продвигались на север. Всадники по бокам животных выглядели усталыми: очередная скучная поездка, в каких они бывали уже много раз.
«Если мне суждено вернуться в Константинополь, – подумал Аргирос почти серьезно, – мне нужно попробовать играть на сцене. Что-нибудь из Еврипида.»
Глядя вперед исподлобья, магистр видел киргизских разведчиков. Он наблюдал за ними уже некоторое время, а они – за обозом. У Василия достаточно всадников, чтобы отпугнуть приближавшихся по одиночке и по двое разведчиков. Но он прикидывался, что не замечает их.
И на пыльное облако впереди Аргирос не обращал внимания так долго, как только мог. Когда сквозь пыль показались люди в мехах и коже на небольших степных лошадках, он натянул вожжи и остановил повозку.
– Мы только что поняли, что перед нами вся чертова киргизская армия, – крикнул он товарищам, точно настоящий режиссер, напоминающий актерам, как играть роли. – Теперь можем испугаться.