Впервые за несколько недель Елена с Сергием на руках вышла в город. Увидев пустые улицы, она воскликнула:
– Это похоже на какую-нибудь провинцию, а не столицу!
Ее голос эхом отразился от стен домов.
– Здесь даже тише, – заметил Аргирос, вспомнив Серр.
– Верно, в других городах, по сравнению с Константинополем, живет всего горстка людей, но и размер этих городов меньше, а потому на улицах там тоже толпа.
Они шли на восток по Месе к большому храму, купол которого вырисовывался на горизонте. Рынок лошадей на Амастридской площади опустел; животных на продажу не было. Через четверть мили на форуме Феодосия сиротливо блеяли в загоне несколько овец. Крестьяне, пригнавшие их, почесывали затылки и недоумевали, куда подевались покупатели.
– Бедняги, – с состраданием произнесла Елена. – Наверно, они даже не слышали о беде.
Поразительно, что стражники у ворот их не предупредили, – сказал Аргирос, но затем, подумав, уже не удивлялся. Стражники малых ворот, то есть Силиврийских и Регионских, должно быть, бежали, оставив ворота открытыми для крестьян, которые теперь могли свободно проникать в город.
Магистр окликнул крестьян через площадь. Услыхав страшное слово «оспа», они судорожно перекрестились и принялись разворачивать свой скот.
– Хотел бы я, чтобы мы сейчас возвращались из церкви домой, а не наоборот, – сказал Аргирос. – Овцы нам хватило бы на несколько дней.
– И мы могли бы купить ее недорого, – вздохнула Елена. – Увы. Надеюсь, крестьяне благополучно доберутся до дома.
Только на площади Августеон, на которую выходил фасад Святой Софии, появились признаки того, что Константинополь еще не превратился в город призраков. И все же и здесь лавки с книгами и благовониями были закрыты. Но некоторые магазины снеди работали ради тех, кто приходил помолиться в храме. Аргирос почувствовал запах моллюсков, поджаренных с чесноком в оливковом масле. Желудок свело от голода. Пришлось сделать над собой усилие, проходя мимо коптящих угольных жаровен.
Народ заполнял украшенный колоннадой атрий гигантского собора. Аргирос помахал рукой чиновнику, которого вот уже несколько дней не видел. В разных частях атрия происходили подобные встречи знакомых друг с другом горожан. У многих было такое же ощущение, как у Василия: посещение церкви – единственная безопасная прогулка, какую люди могли себе позволить.
Заботливо обняв Елену, Аргирос проводил ее через церковное крыльцо и проход из атрия в собственно храм. Он наклонился и поцеловал жену и Сергия.
– Я буду ждать тебя здесь после службы.
– Хорошо, – ответила Елена и направилась к лестнице галереи для женщин; как и в других церквах мужчины и женщины здесь молились отдельно.
Кто-то поблизости громко чихнул.
– Ваше здоровье, – вежливо сказал Аргирос.
Войдя в неф церкви Святой Софии, он испытал настолько всепоглощающее чувство, что забыл о свободно распространявшейся по городу эпидемии. Огромный храм никого не мог оставить равнодушным. Когда Юстиниан восстанавливал его после восстания «Ника»[15], он нанял двух лучших архитекторов, каких только смог найти, и разрешил им воспользоваться всеми ресурсами империи. По окончании работы император с гордостью воскликнул: «Я превзошел тебя, Соломон!»
Полированный зеленый, красный, желтый и многоцветный мрамор с Босфора, из Греции, Египта и Исаврии; сверкающие лампы из золота, серебра и меди; лес колонн с замысловато украшенными акантами капителями; четыре полукупола с мозаичными орнаментами – все призвано привлечь взгляд к центральному куполу – шедевру собора.
Его свод поднимается на сто восемьдесят футов над землей. Сорок два окна расположены у основания купола, и проникающие сквозь них солнечные лучи создают впечатление невесомости свода, будто он парит в воздухе отдельно от храма. Постоянно меняющееся освещение играет в золотой мозаике и на кресте Господнем высоко вверху.
Если бы не было купола, взгляд сразу приковался бы к алтарю. Его иконостас выполнен из золоченого серебра с изображениями Христа, Богородицы и апостолов. Святой престол – из чистого золота и инкрустирован драгоценными каменьями. Так же украшены светильники, кадила и утварь для причастия: кувшины, потиры, дискосы, ложки и миски. Алтарь по бокам украшен красными полотнищами с вышитыми золотом фигурами Христа, святых Петра и Павла.
Как всегда, святая литургия полностью овладела чувствами Аргироса, и он ощущал себя не одиноким в большом мире, а частью всего христианского сообщества с его прошлым, настоящим и будущим. То была древняя служба, написанная святым Иоанном Златоустом, теологом и ученым, служившим патриархом меньше чем через сто лет после основания города Константином[16].
15
Восстание «Ника» – «Побеждай» – произошло в 532 году, Храм Святой Софии (Божественной Мудрости) по приказу Юстиниана построили архитекторы Исидор из Милета и Анфимий из Тралл в 532-537 годах.
16
Иоанн Златоуст (около 350-407) был епископом Константинополя с 398 года при императоре Аркадии. Выступал против общественной несправедливости, за что в 404 году был низложен и сослан.