— Не забывайте, дражайший Лаврентий Фомич, у этой фразы есть малоизвестное продолжение…
— Да? И какое?
— «А здоровье — в воде!» — уточнил профессор.
— Возможно, — ничуть не стушевался нарком, продолжая и дальше гнуть свою линию. — Кто из нас не любит собраться с друзьями, чтобы поболтать по душам под рюмочку-другую превосходного грузинского вина? Да и все лучшие идеи зарождаются именно в дружеской беседе под воздействием этого чудотворного напитка! Но есть вещи, которые пьянят больше вина. Женщины… Именно они делают нас настоящими мужчинами. За прекрасных дам, за барышень, за советских тружениц и самую достойную из них, твою, Ярослав Иванович, супругу Ольгу Александровну!
— С удовольствием! — откликнулся Ярослав.
— Прекрасно! Или, как любит выражаться товарищ профессор — шарман, что в переводе с французского означает прелестно, великолепно, если мне, конечно, не изменяет память.
— Разве такому красавцу кто-то может изменить? — подыграла разошедшемуся наркому Фигина. — Тем более, какая-то взбалмошная память.
— Правильно мыслите. Эх, хороша всё-таки зараза!.. Правда, немного отдаёт клопами — однако, терпимо… Может, ещё по единой, как смотрите на такое предложение?
— Не возражаю, — вошёл в раж Фролушкин.
— «Хенесси»… Где вы его берёте?
— Раньше я частенько ездил по заграницам и регулярно контактировал с людьми, знающими толк в добротной выпивке.
— Замечательно… И как много у вас такого добра?
— К сожалению, почти ничего не осталось. Одна-две, может, три бутылки из некогда огромной коллекции.
— Злоупотребляете?
— Нет. Изредка наслаждаюсь. Причём делаю это с огромным удовольствием. Совсем не так, как мой любимый ученик — я имею в виду Ярослава Ивановича.
— И правильно! Выпивка ведь не самоцель, а средство для поднятия тонуса. Питьё должно быть в радость, в кайф — как говорит наша сегодняшняя молодёжь!
— Логично.
— Водка для таких целей абсолютно не подходит. Это напиток для тех, кто хочет напиться — и забыться. Потому и потребляют её залпом, кривясь, морщась, занюхивая рукавом.
— Правильно!
— Я вот что задумал… Чтобы пополнить иссякающие запасы, мы вам непременно выпишем внеочередную долгосрочную командировку за рубеж — во Францию, к примеру, уважаемый Фёдор Алексеевич.
— Двумя руками — «за»!
— Завтра же позвоню своему влиятельному другу, кстати, земляку и тёзке…
— Лаврентию Павловичу? — мгновенно догадался Фролушкин.
— А то кому же… Пусть он поможет определить вас на какой-нибудь международный философский конгресс, а?
— Не возражаю. Только не сейчас. Работы много — как-никак на носу новый учебный год. Вот в январе, на зимних каникулах, в самый раз будет.
— Что ж. Договорились. В январе — так в январе. Давайте ещё по рюмашке — на коня, и я поскакал.
Выпили.
Закусили.
— Спасибо, Лаврентий Фомич, что не побрезговали, проведали нашу дружную семейку, — промокнув салфеткой губы, отвесил вежливый поклон Ярослав. — Заходите в любое время дня и ночи, товарищ старший майор, мы с Оленькой всегда будем искренне вам рады.
— Зайду непременно… А сейчас — пора. «Бывайце здаровы, жывице багата». Так, кажется, утверждается в популярной белорусской песне?
— Ну, почти… — снисходительно согласился Плечов, знавший толк в современной советской музыке.
— Что-то я не могу припомнить такого произведения, — сделала недоумённое лицо его благоверная. — Кто его исполняет?
— Лариса Александровская[4]… Впрочем, недавно эту песню спел твой любимый Утёсов. В переводе Михаила Исаковского…
— А в оригинале, кто автор сих прекрасных слов?
— Белорусский поэт Адам Русак! — с гордым видом сообщил Цанава, и в компании всезнающих философов старавшийся не терять своё лицо.
— А по отчеству? — продолжала допытываться любознательная Ольга.
— Герасимович… Впрочем, рановато ещё его по батюшке величать. Только-только тридцать пять мужику исполнилось.
— А вам сколько лет, если не секрет? — не замедлил поддеть его Плечов. Как это у него не раз уже получалось — в стихотворной форме.
— Нет конечно, — не стал напускать туман нарком. — Какие тут могут быть секреты? Сороковой пошёл.
4
Лариса Помпеевна Александровская (1902–1980) — белорусская советская оперная певица, народная артистка СССР (1940).