— Если не можешь перехитрить друга — в бизнесмены не годишься, — горько признался своему бармену адвокат Блом.
И Райму понял, что даже у преуспевающего бизнесмена никогда не может быть уверенности в успехе, в завтрашнем дне.
Работать приходилось много, иногда чуть ли не круглосуточно — завлекая, заискивая перед разными красотками и их «папами» с толстыми кошельками, и нельзя позволить себе расслабиться, хоть на миг утратить бдительность. Два года работал он в компании с адвокатом, но однажды ему показалось, что компаньон нечестно делит прибыль.
— Какая прибыль? Какие проценты? — взволновался Блом. — Разве ты не видишь, что за доходы мы получаем? Какие проценты с них снимешь?
В общем, «бизнесмены» расплевались, Райму покинул свой пост организатора работы баров. Хотел завести собственное «дело», но тут же прогорел. Тогда устроился в Немецкий клуб на побережье Ивисы — тренером по водному спорту и заведовал дискотекой. Днем обучал желающих искусству хождения на водных лыжах, а вечером занимал место за стереопультом танцевального зала. Программа в дискотеке менялась по дням недели, но сутки складывались в один беспрерывный адский праздник. Огонь цветных прожекторов, гром музыки и сверкание серебристых волн за водными лыжами преследовали его даже во сне.
А в межсезонье вообще нечем было заняться — проедал накопленное за лето. И неизвестно, чем бы его «бизнес» закончился, если бы не вмешались испанские власти. Они решили особо не церемониться с иностранцами, которые отнимают заработок у их соотечественников. Конечно, с капиталистами, с важными господами разговор был другой, а вот с подобными Райму перекати-поле можно было и не разговаривать.
С ним и не стали разговаривать. Полицейский чиновник был категоричен:
— Вам следует поискать другое место для вашего бизнеса.
И дал жесткий срок для выезда.
В общем, бизнесмена из Райму не получилось. Распродав имущество, он наскреб кое-какие деньги и за тысячу долларов купил билет в Канаду. Но эта страна готовилась тогда к Олимпийским играм и ограничила въезд иммигрантов. Райму удалось получить кратковременную туристскую визу. Но для этого пришлось купить и предъявить обратный билет — на вылет из Канады в Европу. Только тогда в его паспорте «человека без подданства» появилась отметка о том, что владельцу сего документа разрешается пробыть на территории Канады 45 суток и ни часом больше.
Он легко собрал свои пожитки в маленький чемоданчик — уже привык к неприхотливости и к неожиданным поворотам судьбы. Но годы сделали свое. Четвертый десяток человеку пошел, а у него — ни дома, ни семьи, ни постоянной надежной работы. Мысли все чаще возвращались к столь позорно покинутой им Родине — чем и кем бы мог стать к этому времени он на родной земле? Да нет, нельзя ему возвращаться. Сам, добровольно стал эмигрантом, сам обрек себя на эту жизнь никому не нужного человека.
Самолет совершил посадку в Бонне.
Опять — ФРГ, куда ему еще податься?
Но в ФРГ оказалось не просто получить работу. Экономический бум шел на убыль, к эмигрантам отношение стало прохладным. В паспорте должно быть разрешение полиции — только тогда эмигрант имел право обратиться на биржу труда.
Чиновник долго вертел в руках его паспорт человека без подданства — кажется, готов был попробовать на зуб, как фальшивую монету, и вдруг с размаху влепил на нужной странице жирный оттиск штемпеля.
— Считай, что тебе повезло!
Ему действительно повезло. Поколесив по разным городам, начиная с Мюнхена, он обосновался в Гамбурге, где по частному объявлению устроился шофером и экспедитором на одном из подсобных предприятий торговой базы. Но место оказалось ненадежным. Пришлось вернуться в Мюнхен.
Старинный город, являвшийся столицей Баварии, где бессменно в течение десятилетий правил Франц Иозеф Штраус, председатель христианско-социального союза, жил своей обычной жизнью, в которой много было тайн и преступлений. В одной торговой базе его взяли шофером — развозить по списку заказанные богатыми гражданами покупки…
По старой памяти завернул однажды на Арабелла-штрассе, и не нашел свою бывшую «контору» на старом месте, хотя знакомое здание охранялось теми же американскими охранниками. Радиостанция «Свобода» переехала в другое здание из стекла и алюминия, заново отремонтированное и окруженное кирпичным забором и металлическими сетками с колючей проволокой — под одну крышу с радиостанцией «Свободная Европа». Теперь этот шпионско-диверсионный центр именовался РС—РСЕ, т. е. радиостанции «Свобода» и «Свободная Европа». Первая ведет вещание на языках народов СССР, вторая одурманивает своей клеветнической программой народы других социалистических стран Европы. Строгое разграничение функций…