Его научили многому, и потому он никак не может стряхнуть с себя усвоенные в капиталистическом мире привычки. «Если не можешь перехитрить друга — в бизнесмены не годишься!» — так говаривал его «компаньон» на Ивисе Блом. Но Райму, кажется, пошел дальше — перехитрил самого себя.
Как-то в газете прочитал свежие новости из Мюнхена. Круглые сутки засоряют эфир 46 мощных радиопередатчиков «бесприбыльной» радиовещательной компании «Свобода» — «Свободная Европа». В 1984 году бюджет их достиг 112 миллионов долларов, но хозяевам из ЦРУ и этого не хватило — по инициативе президента Рейгана РС—РСЕ добавили еще 21 миллион. Размах, ничего не скажешь!.. Но ведь надо оплатить новейшее оборудование, которым оснащена РС—РСЕ, надо прокормить ее 1750 сотрудников, надо раскошеливаться и на вербовку новых агентов и корреспондентов.
Сменилось руководство мюнхенской радиостанции. Исполняющим обязанности директора РС назначен опытный советолог Николас Васлеф. А бывший ее директор Джордж Бейли стал специальным консультантом по вопросам пропаганды на РС—РСЕ. Говорят, ему покровительствует сам Фрэнк Шекспир — нынешний председатель Совета международного радиовещания, куда в свое время был выдвинут директор «Свободы» Вальтер Скотт.
Влиятельные газеты западных стран не поверили в маскарад с переводом РС—РСЕ в разряд бесприбыльных компаний, финансируемых теперь из государственного бюджета США. «Несмотря на все опровержения, тень ЦРУ по-прежнему витает над РС—РСЕ… — пишет римская «Репубблика». — Не удивительно, что люди, явно связанные с ЦРУ, по-прежнему занимают ведущие посты в администрации РС—РСЕ».
Легкий озноб пробежал по телу Райму. Он-то представлял себе, что означают эти новости из Мюнхена. Какие бы сдвиги ни происходили в отношениях между США и СССР, шпионско-диверсионный филиал ЦРУ, именуемый РС—РСЕ, набирает новые обороты. Здесь задачи остались прежние. Ложь и клевета не утратили цены.
Как это делается, он хорошо помнит. Вот, сообщается в нашей печати о новых происках ЦРУ против Афганистана, Анголы, Никарагуа. Срочно забрасывается к их границам новая шпионская аппаратура, душманам, унитовцам и контрас доставляются партии новейшего вооружения. А в Черном море два американских военных корабля вторгаются в территориальные воды Советского Союза. И Райму представил, что делается в огромном здании из стекла и алюминия, стоящем в начале Английского парка в Мюнхене, где теперь размещаются РС и РСЕ. Ясно, что получили «новые направления» все службы и отделы радиостанций, темы ближайших радиопередач уточнили все редакции «Свободы» и «Свободной Европы»…
Впрочем, Райму еще не знает о важных переменах на РС—РСЕ. Например, о том, что литовскую, латышскую и эстонскую редакции перевели теперь в «Свободную Европу» — уравняли с другими европейскими социалистическими странами: ведь американцы «не признают» вхождение прибалтийских республик в состав Советского Союза. Но суть и характер их подрывной деятельности не изменились. И кто-то опять сидит над подшивками советских газет и «исследует» их от корки до корки, выискивая факты, которые можно обратить против нас. Другие получают свои задания — разведать, внедрить, завербовать, убрать. Если кому-то и может показаться, что «эпоха шпионов» миновала, то он глубоко заблуждается. В бывшем парижском «бюро Макса Ралиса» и его филиалах в Риме, Лондоне, Мадриде, в подрезидентуре ЦРУ во Франкфурте-на-Майне, в корреспондентских пунктах РС—РСЕ по всему свету сидят люди, денно и нощно думающие о нас с вами, дорогой читатель, — как погуще нам насолить, побольнее нас уколоть. А еще лучше — стереть нас в порошок.
Разведчиков из ЦРУ в высоких и невысоких чинах Райму видел, как говорится, живьем. Хотя из всех их только мистер Новак с ходу признался ему, что работает в американской разведке.
Родина простила Райму. Ему не пришлось уезжать в края не столь отдаленные, он не получил назначенных самим же в горьких раздумьях о возвращении пяти лет. Учли чистосердечное раскаяние.
Он сидит напротив меня, по другую сторону полированного редакционного стола для совещаний, и нервно пощелкивает костяшками пальцев. И доверительно рассказывает обо всем, что случилось. В светло-синих грустных глазах его — сама искренность. Он очень хочет, чтоб ему верили.
Сейчас я думаю, как бы сложилась судьба моего собеседника, если б не сделал он рокового шага там, во Франции. Через пару лет он наверняка окончил бы технологический институт рыбной промышленности. Может, появился бы со временем и вкус к общественной деятельности. Стал бы инженером-технологом, показал бы себя на хозяйственной или иной работе. Наладились бы отношения в семье.