К сожалению, в Роттердам судно прибыло на три дня позднее предполагавшегося времени. Койт дважды ходил в кафе «Сильва» — 4 и 5 июля в назначенное время. Никто к нему не подошел. А 6 июля судно ушло из Роттердама на север.
Только в октябре Калью принял радиошифровку:
«Наш человек на встречу ходил, Эрика не видел. Пусть даст телеграмму с места…»
В последовавших затем радиосеансах «солидаристы» просили сообщить новые условия встречи с курьером. Калью ответил:
«№ 13… Слышал вас 2 октября… Очень жаль, что вы не смогли встретиться с Эриком. Очень ждал вашей посылки, поэтому ничего не предпринимал. Надеюсь, что с ее получением можно будет развернуть дело активнее. Георг».
Ему ответили:
«№ 13 получил. Все понятно. Жду Э. До сих пор не слышно. Что с другом Э.?»
В марте Койт из Бремена сообщил энтээсовцам по условленному адресу, что через 10—12 дней прибудет в Роттердам, назначил встречу у судна, но оно в Роттердам не зашло.
И опять Евгений Мишкин забеспокоился:
«Твои письма №№ 11, 12, 13 получил и прочел… С Эриком до сих пор, к сожалению, не встретился. Первый раз выезжал к нему, но, по-видимому, разминулись или не узнали друг друга… Надежды не теряю, и если он расторопный и смелый парень, то в конце концов встретимся. Вопрос в том, чтоб узнать о его прибытии. В порту Эрик выбирает место встречи, идет на почту, заказывает телефон — называет себя, город, сколько дней будет в этом городе… На встречу пусть выходит так, как ты его описал, в правой руке пусть держит незажженную сигарету; наш будет иметь в руках журнал «Лайф», подойдет к Эрику и предложит огня. Эрик: «Нет, спасибо, я жду девушку». Наш: «Если Марту, то она не придет…» Такой текст можно дать по телефону: «Для Евгения, Роттердам, кафе «Золотой лев», улица Портовая, 21, был три раза в (назвать город), вас не видел. Эрик». Текст составить по-немецки заранее…»
Евгений даже успокаивал адресата, просил не унывать — мол, многое от нас не зависит, делай что можешь. А дальше просил у Калью помощи:
«Некоторые наши ребята в тех же условиях, географических и эфирных, не могут принять наших зашифрованных радиограмм. Ты же принимаешь. Открой секрет, как ты это делаешь? Какая у тебя антенна? Какой длины, как ты ее ставишь, куда направлена? Какая у тебя аппаратура, шкала, делал ли ты специальные достройки?..»
Не удержался Эугений (так его называл про себя Калью) и от демагогических рассуждений насчет «святой борьбы с коммунистами», а в постскриптуме сообщил:
«На очередном заседании ты опять введен в руководящий круг НТС. В него вводятся работники, самостоятельно ведущие те или иные участки революционной работы. Они получают право быть выбранными в Совет НТС и выбирать в Совет».
Но и на этом тайнопись не кончалась. Сообщалось, что автор приготовил для передачи эстонскому агенту кожаную папку, пижаму, комнатные туфли, рубашку, галстук, граммофонные пластинки. А главное спрятано в папке и туфлях. Если будут шариковые ручки, то внутри в патронах спрятаны пленки с заснятой литературой.
— Да-а!.. — неопределенно протянул подполковник Миллер, которому майор Мялк показал последнее письмо энтээсовцев Калью Рыыму. — И член руководящего круга, и заслуги признаются… И посылочку приготовили. «Их ребята», видите ли, не могут принять радиограмм в тех же географических и эфирных условиях… А?
Он поднял прищуренные, внимательные глаза на сидевшего перед ним майора Мялка, словно спрашивая: «Так что будем делать?»
Плохо, конечно, что Койт Викс не встретился с этими антисоветчиками ни в Роттердаме, ни в других местах. Что они хотят прислать Гуннару-Георгу? Но, думается, еще встретится. А вот насчет «помощи» «их ребятам» в радиоделе надо подумать. Придется подготовить ответ с точным учетом условий приема зарубежных передач в том южноэстонском городке, где проживает Калью Рыым…
9
В 1966 году «солидаристы» пытались активизировать свою деятельность, расшевелить всех своих приверженцев в Советском Союзе. Главари НТС из кожи лезли, чтобы как-то поднять престиж своей организации в глазах западных спецслужб, получить от них помощь. Они изыскивали деньги где только можно — выпустили заем в один миллион швейцарских франков, учредили фонд «Свободной России». И всеми силами пытались создать в СССР и других социалистических странах новые группы, наладить печатание и распространение листовок. Летом того же года стали выходить московское издание листка «Посев», названного органом связи НТС (группа «Сокол») и ленинградское (группа «Труд»). Эти злопыхательские, полные ненависти ко всему советскому листки люди находили в своих почтовых ящиках, в поездах, на прилавках рынков. Не так чтобы много, но находили…