Про арест в Москве Калью ничего не слышал, но принял к сведению.
Майор Мялк, вернувшийся в свой городок из Таллинна, все еще находясь под впечатлением беседы с подполковником Миллером, поздно вечером пригласил к себе Калью Рыыма. Кабинет освещала одна настольная лампа. Майор казался утомленным.
— Как с учебой?
— Сдал очередную сессию. Осталась еще одна сессия — и госэкзамены.
— Это хорошо. Будет диплом в кармане. А главное — отличная профессия на всю жизнь.
Майор замолчал, и Калью с интересом смотрел на него. Он многое знал про боевую биографию этого симпатичного ему человека и относился к нему с искренним уважением. И, чего греха таить, льстила Калью постоянная озабоченность майора, внимание к повседневным делам своего помощника по тайной работе. Они были единомышленниками.
— Значит, так, Калью Рыым — Скала Радость, — сказал майор по-русски, опять подчеркнув символическое значение имени и фамилии сидевшего перед ним человека, и снова перешел на эстонский: — Твоему Эрику не удалось выйти на энтээсовского курьера… — Он постучал пальцами по валику кресла, думая о чем-то своем. — Не удалось…
«Или не вышел — струсил?..» — обожгла Калью внезапная догадка. Он не знал, конечно, что именно об этом же подумал и майор Мялк.
— В общем, придется тебе наконец-то познакомиться со своим таллиннским другом, которого ты уже разрекламировал перед Эугением. Сообщи им, что знаешь его давно, что он на два года старше тебя, в 1943 году мобилизован в немецкую армию, до января 1944 года в составе Эстонского легиона находился в учебном лагере, в феврале 1944 года, после короткой службы на территории Эстонии, направлен в унтер-офицерскую школу в Австрии, после учебы вернулся в Эстонию, но в августе 1944 года дезертировал из немецкой армии. В 1946—1951 годах учился в Таллиннском политехническом институте, стал начальником цеха, потом выдвинут на должность одного из главных специалистов. Женат, имеет, как и ты, двоих детей, семья проживает в хорошей квартире, имеет материальный достаток. Мать получает пенсию, живет в деревне. А вот отец был старшим офицером буржуазной армии и участником «освободительной войны» 1918—1920 годов против Советской России, в 1941 году арестован органами НКВД, осужден на десять лет, умер в тюрьме на Урале. Скажи, что отца твой друг очень любил, его смерть не может простить Советам. Дядя жены твоего друга, бывший судовладелец, еще в 1939 году выехал в Англию. А еще твой друг переписывается со своим школьным товарищем Вальтером, который живет в Англии и участвует в эмигрантской организации «Союз эстонцев в Англии». Это «солидаристы» легко могут проверить, осечки не будет…
Майор Мялк хотел еще сказать, что «друг» уже неоднократно в составе туристских групп бывал за границей и вел себя правильно, как подобает советскому человеку, но вдруг замолчал, что-то обдумывая. Калью ждал, когда Мялк, наконец, назовет имя его будущего партнера. И Аугуст Мялк назвал:
— Его зовут Яан Пихт, живет в Таллинне на улице… дом десять, квартира пять…
10
Дверь квартиры открыл высокий худощавый блондин с рыжеватыми короткими усиками под узким прямым носом, с улыбчивыми серыми глазами, глянувшими на стоявшего на лестничной площадке Калью с веселым любопытством.
— Заходите, прошу!.. — сказал он, словно только этого черноволосого осанистого человека и ждал все это воскресенье.
Впрочем, так и было. Зная назначенное время визита Калью, он отправил жену с детьми на двухсерийный кинофильм, и теперь они оказались вдвоем в просторной трехкомнатной квартире, обставленной современно, со вкусом. В гостиной, куда Яан провел гостя, у задней стены стояло изящное пианино коричневого цвета, всю правую стену занимала книжная полка с наполовину застекленными верхними секциями, за нею, у окна, большой телевизор, слева — диван с креслами, низкий продолговатый столик, а ближе к окну — полированный большой стол с полумягкими стульями. На левой стене несколько цветных графических листов в застекленных легких рамках.
Только войдя за гостем в эту просторную комнату, хозяин протянул мускулистую руку обернувшемуся Калью, улыбнулся широко, открыто:
— Яан Пихт.
— Калью Рыым.
И каждый про себя подумал: «Вот ты какой». Подумал с удовольствием, потому что они сразу понравились друг другу.
Яан Пихт знал, что Калью ходил радистом на судах загранплаваний, в ФРГ познакомился с русским эмигрантом, поддерживал связь в течение нескольких лет, но когда тот прислал ему листовку НТС и просил ее распространить, моряк сообщил об этом властям. К настоящему моменту дело зашло слишком далеко, так как энтээсовцы намерены прислать Калью Рыыму со специальным курьером антисоветскую литературу и средства для ее печатания на месте, просили подобрать надежного человека в Таллинне. Яан согласился стать этим человеком, и их, с обоюдного согласия, решено было познакомить.