Реджинальд Кирон, капитан «Ланкастера», за годы войны успел покомандовать еще пятью торговыми судами. За свой труд в военное время он был награжден орденом Британской империи и военной медалью Ллойда. Море раз за разом безуспешно пыталось поглотить его: в 1948 году непотопляемый Редж Кирон во время отдыха отправился в одиночное плавание по Средиземному морю и позже был обнаружен «дрейфующим по Хайфскому заливу, держась за какой-то обломок». Он вышел в отставку в 1954 году — тогда же, когда «Город Ланкастер» (позже переименованный в «Ланкастерца») пошел на слом.
С 1945 года Робин «Оловянный Глаз» Стефенс возглавлял Бад-Нендорф — Объединенный центр дознания рядом с Ганновером, секретную тюрьму, организованную в Северо-Западной Германии в ходе британской оккупации. Это была германская версия «лагеря 020», где Оловянный Глаз точно так же выведывал правду у многочисленных офицеров и агентов разведки, арестованных вошедшими в Германию союзниками. Среди них были помощник Гиммлера Вальтер Шелленберг и Эрнст Кальтенбруннер, сменивший Гейдриха на посту главы РСХА — Имперского управления безопасности, бывший, по мнению Стефенса, «злобным чудовищем». Оловянного Глаза обвиняли в применении чрезмерно грубых методов в попытке добиться признания арестованных, однако позднее все обвинения были сняты. Своих обвинителей Стефенс называл «дегенератами, зараженными венерическими болезнями, и патологическими лгунами».
Штефан фон Грёнинг был арестован американскими войсками и помещен в лагерь неподалеку от Бремена. Лишившись дома, он жил у своей сестры Доротеи вместе с ней и усыновленной ею еврейской девочкой. Там его и нашли солдаты. По дороге в тюрьму его конвоиры заблудились, и фон Грёнинг, считавший себя наполовину американцем, указал им дорогу на безупречном английском с аристократическим акцентом. Ему позволили раз в месяц отправлять открытку родным. Человек, чьи носовые платки всегда гладили слуги, теперь был вынужден выпрашивать носовой платок и зубную пасту. Через полгода он вышел на свободу и обнаружил, к своему большому неудовольствию, что для получения продовольственной книжки, которая позволит ему хоть как-то питаться, было необходимо устроиться на работу. Через друзей своей семьи он поступил на номинальную должность в Бременский музей, однако редко утруждал себя посещениями рабочего места.
И пусть деньги бесповоротно кончились, но фон Грёнинг продолжал жить так, как привык, до конца оставаясь «верным своему классу». Он женился на женщине много моложе его по имени Ингеборга: она работала, он — нет. Фон Грёнинг часами лежал на диване, читая книги, взятые взаймы. Он редко говорил о войне. Он был уверен, что Эдди Чапмена схватили, обвинили в шпионаже и казнили. Фотография виллы Бретоньер всегда лежала у него в бумажнике.
Вальтер Преториус по кличке Томас, любитель народных танцев, был арестован и доставлен в Бад-Нендорф. Допрашивал его сам Оловянный Глаз. Стефенс считал всех заключенных в Бад-Нендорфе законченными негодяями, однако Преториус произвел на него благоприятное впечатление — быть может, потому, что его англомания гармонировала с агрессивным патриотизмом Стефенса. Преториуса освободили после нескольких месяцев следствия: заключение гласило, что тот «долго и честно служил в германской секретной службе». Преториус обосновался в Госларе, в Западной Германии, вернувшись к преподаванию и танцам.
5 мая 1945 года солдаты 41-го кавалерийского полка США, освободившие концентрационный лагерь Маутхаузен-Гусен, увидели здесь настоящий ад — живые скелеты, шатаясь, бродили по брошенной фабрике смерти. Среди истощенных призраков был и Энтони Фарамус. Он потерял легкое и семь ребер, его тело было истерзано дифтерией, скарлатиной, гангреной и дизентерией. Однако каким-то чудом хрупкий мальчик с острова Джерси, которого было так легко вогнать в краску, выжил. Вернувшись в Британию, он попал на лечение в госпиталь Королевских военно-воздушных сил, откуда его выписали с пособием в 16 фунтов и еженедельным содержанием в 2 фунта. Он нашел Эдди Чапмена через журналиста Фрэнка Оуэнса, который стал свидетелем их неловкой встречи.
— Я думал, ты умер, — сказал Чапмен.
— Я тоже так думал временами.
— Как ты вообще?
— Не так уж здорово.
— Я всегда переживал за тебя.
— Я тоже часто думал о тебе, Эдди, гадал, сумел ли ты добиться успеха. Ты играл в сложную игру.
Повисла неловкая пауза.
— Где ты был? — поинтересовался Чапмен.
— Во многих местах — таких отвратительных, что иногда меня так и подмывало рассказать о твоей игре немцам. Однако я не хотел делать подарки этим свиньям, поэтому предпочел молчать.
После очередной долгой паузы Чапмен произнес:
— Тони, если бы это зависело от меня, ты бы никогда не прошел через все это.
Фарамус не предал Чапмена, а тот в свою очередь хранил какое-то время верность немцам отчасти, как он сам считал, чтобы спасти Фарамуса. Они отправились в ближайший паб и страшно напились. «Миллионы умерли, так и не получив возможности сказать хоть слово, — говорил Чапмен своему другу. — Мы, по крайней мере, живы и можем рассказать о том, что с нами было».
Фарамус написал душераздирающие мемуары. Он стал работать статистом на съемках фильмов. По драматичной прихоти судьбы и кастинга, он сыграл эпизодическую роль заключенного в сериале «Колдиц» — обитатели этого лагеря для военнопленных, конечно, страдали, но отнюдь не столько, сколько пришлось выстрадать ему.
В конце концов Фарамус переехал в Голливуд — и устроился дворецким к Кларку Гейблу.
Энтони Чарльз Фарамус в роли военнопленного в фильме «История Колдица» (1955).
Дагмар Лалум тщетно ждала возвращения Чапмена. В Норвегии тем временем начались беспощадные чистки. Видкун Квислинг был арестован в своем имении «Гимле», обвинен в предательстве и казнен расстрельной командой. Два члена норвежского Сопротивления были допрошены в связи с гибелью Фельтманов и оправданы. Дагмар вернулась в Эйдсволл; соседи шептались за ее спиной, называя ее «немецкой шлюхой», — она слышала это, но продолжала хранить молчание. Она никогда не рассказывала ни соседям, ни родным, что во время войны помогала британской разведке. Чтобы избавиться от сплетен, она поступила на должность младшей медсестры на круизное судно «Ствангер-фьорд», курсировавшее между Осло, Нью-Йорком и Новой Шотландией. С Эдди она научилась любить море и, подобно ему, никогда не знала покоя. Она работала в книжном магазине, затем стала парикмахером и, наконец, бухгалтером. Она все так же продолжала наряжаться в последние модные новинки и курила все те же сигареты «Крейвен». Она так и не вышла замуж, не имела детей — и не утратила своего внешнего лоска. Даже в старости она тщательно пользовалась косметикой, носила леопардовые шляпки, а как-то раз племянница застала ее танцующей в одиночестве перед зеркалом. Когда Дагмар в 1999 году умерла от болезни Паркинсона, ее племянница обнаружила коробку с письмами, старательно написанными по-английски, на листках для авиапочты. Письма были адресованы Эдди Чапмену. Ни одно из них не было отправлено. Племянница сожгла их все.
А вот Фрида Стевенсон не видела никакого смысла в ожидании. Она выучилась на стенографистку, а в 1949 году вышла замуж за банковского клерка на пять лет моложе ее. Через четыре года она стала помощницей владельца газетного киоска, развелась с первым мужем и вышла замуж за преуспевающего владельца гаража по фамилии Аберкромби. Хотя секретная служба из осторожности уничтожила договор, гарантирующий ей выплату 5 фунтов в месяц вплоть до дальнейших распоряжений, и вымарала упоминания о нем из архивов, Фрида, вполне вероятно, получала чеки из Лондонского кооперативного общества, результат сделки Чапмена с МИ-5, до конца своих дней. Как и Фарамус, Фрида умела выживать.
В отеле «Беркли» Чапмен и Бетти Фармер проговорили много часов подряд. Вскоре после этого они поженились. Это был прочный, счастливый брак, хотя в течение последующих пятидесяти лет Чапмен не упускал случая обратить внимание на ту или иную женщину. Он часто уходил, но всегда возвращался. В октябре 1954 года у них родилась дочь Сюзанна.
Зигзаг так и не соблазнился честной жизнью. После войны он вернулся в полусвет лондонского Уэст-Энда, где бездельники всех мастей приветствовали его, как родного. В 1950-х годах он занимался контрабандой золота на Средиземном море. Купив долю в моторной яхте Билли Хилла «Фламинго», бывшем минном тральщике, Чапмен с экипажем из таких же отпетых мошенников отправился в Марокко, где они оказались замешаны в смехотворном заговоре с целью провезти контрабандой 850 тысяч пачек сигарет и заодно похитить низложенного султана. Авантюра провалилась: лихие моряки с «Фламинго», отправившись в доки, ввязались там в пьяную драку. В результате им пришлось убираться из Танжера в компании репортера из Sunday Chronicle, которого они сначала пригласили на борт, а потом заперли в каюте. «Фламинго» сгорел в гавани Тулона: возможно, корабль был подожжен для получения страховой премии. По крайней мере, этот случай наводит на подозрения, что Чапмен не совсем забыл ремесло диверсанта. Вскоре банда Хилла ограбила почтовый вагон, скрывшись с 250 тысячами фунтов. В 1960-х годах Эдди и Бетти Чапмен переехали на африканский Золотой Берег, где Чапмен ввязался в какой-то запутанный строительный контракт. Позже в связи с этим контрактом было начато следствие по подозрению в коррупции, однако к тому моменту Чапмен уже вернулся на родину.