- Видишь, Алиночка, какое неуважение к твоему искусству, какая непочтительность к французской кухне, – заторопился Ньялсага, до глубины души поражая приятеля лицемерием. - А вот я честно все съел! До последней крошки!
Алина посмотрела на одного, на другого и рявкнула:
- Вон отсюда!
… Во дворе изгнанные из дома друзья остановились. Ньялсага посмотрел на плывущую в вечернем небе кривобокую луну, посвистел любимую песенку «Три почтенные старушки».
- Что, поймали тебя с поличным? Теперь Алине на глаза и не попадайся!
Он полез в карман, достал сверток с мясом.
- Отстань, Лукерья, это не для тебя! Сиди здесь и жди, я сейчас…
Он подошел к подвалу, посвистел. Никто не отозвался.
- А вот мясо «Дофин»! – громко объявил Ньялсага, разворачивая салфетку с Алининой стряпней. – Есть желающие попробовать?
Из темноты подвала потянулись разномастные собачонки. Это были городские дворняжки, пугливые и жалкие, как маленькое, побитое неприятелем войско. Они чуяли запах, но подходить близко опасались: умудренные жизнью в большом городе, собачонки хорошо знали цену людям, и цена эта была невысока.
Ньялсага положил угощение на землю и махнул рукой.
- Налетай, ребята! Только Алине не говорите, а то она меня проклянет.
Собачонки выждали, пока он отойдет подальше, а потом дружно налетели. Ява брезгливо посторонился, когда одна из них прошмыгнула рядом.
- А ты свою порцию выбросил, - попенял ему Ньялсага. – Лучше б народ покормил!
Ява поморщился:
- Еще чего. Я собак терпеть не могу.
- Вот это ты зря, - не согласился Ньялсага.
- Разносчики заразы, санитары помоек… и, кстати, Лукерья твоя линяет все время, так что скажи ей, чтоб она ко мне и близко не подходила!
- Я-то скажу, да только она меня не послушает…
Еще одна тень выскользнула из кустов и, крадучись, двинулась к пирующим дворняжкам: на запах мяса спешила тощая серая кошка.
Ньялсага торопливо посторонился.
- Все еще шарахаешься от них? – вздохнул Ява. – Хватит уже… здесь души погибших магов не вселяются в серых кошек. Тут и магов-то кроме тебя нет!
- Привычка… - пробормотал Ньялсага, опасливо наблюдая за кошкой.
А та, схватив кусок мяса, шмыгнула в темный подвал и только ее и видели.
Громко хлопнула дверь подъезда, две девушки, весело переговариваясь, прошли мимо, за ними тянулся шлейф тонкого аромата духов.
Ява проводил девушек взглядом и заторопился.
- Ладно, мне пора. Ты можешь тут хоть всю ночь торчать, а я домой поехал!
- Как же, домой ты поехал, - проворчал Ньялсага.
Он подождал, пока собачонки прикончат ужин, кликнул Лукерью, бродившую в зарослях сирени и направился к «Зеленому дракону», насвистывая песенку о почтенных старушках.
…По утрам в кофейне «Последний белый слон» народу было – не протолкнуться. Зато часам к одиннадцати, когда на парковку кофейни, лязгая и громыхая, приползал «Зеленый дракон», обстановка становилась самой приятной: тихо, пахло кофе, свежими газетами, и посетителей - всего ничего.
Ньялсага устроился у окна и приготовился немного поработать: разложил карандаши, ручки, вынул синий ежедневник, а Лукерье велел лежать под столом тихо и никому не мешать.
Из-за стойки появилась белокурая красавица с подносом в руках - та самая, что разговаривала с ним накануне - а на подносе у нее стояла большая белая чашка с кофе и блюдечко сухариков для Лукерьи.
Ньялсага взял чашку, да так неловко, что на мгновение коснулся пальцев девушки. Она, впрочем, прикосновения и не заметила – поставила блюдечко и отошла.
Он смотрел ей вслед.
В момент, когда их пальцы соприкоснулись, открылось ему нечто невидимое человеческому глазу: аура, загадочный мерцающий ореол, невидимым пламенем окутывавший девушку с головы до ног. Цвет ауры переливался всеми оттенками фиолетового и означать это могло только одно.
- Прорицатель, – пораженно пробормотал Ньялсага, уставившись на девушку. - Самый настоящий прорицатель, Лукерья! Подумать только!
Он покачал головой, отхлебнул кофе и раскрыл ежедневник.
- Гм…. гм… первый раз встречаю здесь человека со способностями к магии! А ведь она о них даже не подозревает. Гм… нам бы ее способности пригодились, правда?
Ньялсага посмотрел на собаку.
- Но, Лукерья, людей мы в наши проблемы не впутываем: ничем хорошим для смертных это не кончится. Так что…
Он пододвинул к себе ежедневник.
- Давай-ка займемся делом…
…На самом деле, ежедневник в синей парусиновой обложке был не чем иным, как книгой заклинаний. Ньялсага называл ее «походной», потому что она всегда находилась во внутреннем кармане его кожаной куртки. Существовала, конечно, и основная книга – но она хранилась в укромном месте, надежно защищенном магией от пожаров, воров и прочих неприятностей и никогда этого самого укромного места не покидала.