Кемен хмыкнул, все еще разглядывая галеоны.
- Такой хреновый ты маг?
- Может, и не хреновый, но только с высшими оборотнями мне не тягаться.
Кемен убрал золотые монеты в карман.
- Ладно… посмотрим, на что твое заклинание способно. Про Гинзогу узнал что-нибудь?
- Пока нет, - признался Ньялсага. – Но попросил кое-кого собрать о ней сведения, - он бросил взгляд на Дэберхема. – В течение дня будут. Ну, и Предвестника смерти расспрошу, конечно. Возможно, он соизволит что-нибудь сообщить.
Кемен нагнулся к сумке, стоявшей на полу, вытащил еще одну пачку бумаг.
- Ну, значит, у меня база данных получше твоей. Я, когда мне что-то узнать надо, с потусторонними существами не консультируюсь!
Ньялсага решил пропустить колкость мимо ушей.
- Что это? – он кивнул на пачку. Часть бумаг оказалась ксерокопиями, другие же выглядели подлинными документами - листы грубой пожелтевшей бумаги, исписанные мелким почерком со старомодными росчерками, помещенные в прозрачные папки-файлы.
- Архив моего прадеда.
Ньялсага поднял брови. Дэберхем оживился и сделал несколько шажочков по ящику, приблизившись к окну вплотную.
- Хэрвелла? Разве он сохранился? Гинзога, кажется, говорила, что его дом сожгли химеры?
- Сожгли, - кивнул Кемен. – Так что основной архив погиб. Я так понял, Хэрвелл на протяжении всей жизни, вел что-то вроде дневника: делал записи об охоте, собирал сведения о существах, с которыми встречался: вампиры, оборотни, химеры, ламии…
- Здесь водились ламии? – поинтересовался Ньялсага. – Никогда не сталкивался с ними. Там, где я жил, их не было.
- Водились. Очень хитрые твари, нелегко с ними справиться! – Кемен перебирал густо исписанные листки. - Это все, что осталось от архива. При пожаре почти все сгорело, но кое-какие записи, самые важные, Хэрвелл всегда возил с собой. После его смерти сумка с бумагами оказались у друга Хэрвелла, а тот… ну, это долгая история, к делу не относится, - прервал он сам себя. – Часть документов – подлинная, часть – ксерокопии, оригиналы я не стал приносить: они такие ветхие, что рассыпаются в руках.
Подошла белокурая официантка, убрала посуду и поставила на стол чашку с кофе и молочник. Кемен дождался, пока девушка отойдет, и продолжил:
- И про Свору проклятых кое-что есть. Жаль, что немного…
Он открыл одну из папок и вынул лист бумаги.
- Если б архив сохранился, я бы всю подноготную про них знал! – в голосе Кемена слышалась досада. - Вот, почитай-ка про наших гостей, - он протянул ксерокопию Ньялсаге. - Свора проклятых называется так не случайно. На самой Гинзоге и на каждом из ее свиты лежит проклятье.
- Догадаться нетрудно, - пробормотал Ньялсага, впиваясь глазами в буквы.
- Гинзога… кстати, в своих записях Хэрвелл называет ее не иначе, как «старая змея»…древняя и очень опасная тварь. При жизни была ведьмой… после смерти – тоже.
- Мертвая ведьма, вот как… - протянул Ньялсага, не отрываясь от чтения. – Плохо дело…
- Ее убили жители городка, где она жила. Там стало умирать очень много детей, горожане заподозрили неладное, наняли мага, тот и выяснил, в чем дело.
Ньлясага поднял глаза.
- Ее прокляли женщины?
- Да, матери убитых ею детей. Они растерзали ее, но ведьма восстала и обрела силу. Слышал о подобном?
- Слышал, - задумчиво проговорил Ньялсага. – Проклятья считаются одной из наиболее опасных форм магии. Исторически сложилось так, что цель проклятья – месть, а действовать оно может или немедленно, или по прошествии многих лет. У Гинзоги, видимо, как раз такой случай – отсрочка.
Кемен, добавляя в чай сливки, скептически хмыкнул.
- Чем опасно проклятие мертвой ведьме? Ничем!
- Не скажи… смотря кто и как проклял. Проклятия обладают огромной силой и очень опасны, особенно, когда их насылают маги, жрецы, ведьмы, колдуны… или люди, которые не могут отомстить как-то иначе.
- Неужто? – насмешливо протянул Кемен.
Ньялсага откинулся на спинку стула.
- Можешь не верить, дело твое. Но знаешь, чьи проклятья считаются самыми опасными и сильными? Кто способен проклясть не только конкретного человека, но и весь его род?
Кемен потянулся за ложечкой.
- И кто? – кисло спросил он. – Колдун? Или какой-нибудь супермаг с волшебным посохом?
Ньялсага усмехнулся.
- Женщины.
Кемен поднял брови.
- Это шутка?
- Какая шутка? Это научный факт, если, конечно, словом «наука» можно назвать магию, - Ньялсага покосился на девушку-прорицательницу за стойкой. – Проклятье из уст женщины - страшная вещь! Рано или поздно Гинзога почувствует это на своей шкуре… если до той поры не ухитрится избавиться от проклятья матерей.