Завидев их, Бахрам оживился.
— Пожрать привезли? — нетерпеливо спросил он.
— Если бутерброды из закусочной можно назвать едой, то да, — отозвалась Алина. — Я настаивала на чем-нибудь полезном, но Ява отказался покупать здоровую пищу, — она бросила на стол пакет. — А где девушка? Интересно взглянуть. Она не маг?
Ньялсага, торопливо разворачивая пакет, помотал головой.
— Нет. Ауру я еще не видел, но и так ясно: обычный человек.
— Говоришь, красивая? — заинтересовался Ява. — Блондинка, брюнетка?
— Началось… — проворчала Алина, выкладывая из сумки пачку салфеток и упаковку пластиковых вилок. — Бахрам, ты когда, наконец, приберешься? — она брезгливо отодвинула коробку с остатками засохшей пиццы. — Здесь все-таки не конюшня Черного Легиона. И что это за мешки валяются там, в углу? В поход, что ли, собираешься?
Бахрам повел плечами.
— Вроде того, — уклончиво ответил он, не глядя на друзей. — Слушайте, я тут подумал… кое-что сказать вам хочу…
— Говори, — отозвался Ньялсага, откусывая сразу половину бутерброда.
— Я подумал и решил…
— Генеральная уборка, — перебила Алина. — Вот что мы должны сделать!
— Уборка? На меня не рассчитывайте, — отозвался Ява. — Я лучше чем-нибудь другим развлекусь.
— Наведем здесь порядок, чистоту, цветы поставим…
Ява протянул Ньялсаге коробку карандашей.
— Какой смысл наводить чистоту? Агентство-то к Бахраму переходит. Знаешь, что здесь будет через месяц-другой?
— Что? — недовольно пробурчал Бахарм.
— Штаб-квартира твоего клуба, а значит, самое настоящее логово троллей, — ответила за Яву Алина. — Всем известно, что тролли в своем логове отродясь не убираются!
— Скажешь тоже! Вот у нас в Легионе был один тролль — чистюля, не хуже сильфа. Он даже мылся каждый год!
Алина махнула рукой и повернулась к Ньялсаге.
— Кемен привез медальон? Покажи!
Ньялсага протянул ей амулет.
— Надо же… — Алина осторожно взяла медальон. — А с виду совсем обычный. Нужно ленточку поменять. Мужики тебя не поймут: уж очень женственно!
— Поменяем, — легко согласился Ньялсага, снова принимаясь за бутерброд. Алина передала медальон Яве.
— Не урони. Хрупкая вещица!
Ньялсага хмыкнул.
— Хрупкая? Да по нему молотком колотить можно. Это же не просто фарфоровая безделушка, а волшебная вещь!
Ява повернул медальон, рассматривая полустертый рисунок.
— Получается, уничтожить его нельзя?
Ньялсага довел бутерброд и потянулся за вторым.
— Почему? Можно. Почти все магические предметы можно уничтожить при помощи серебра. Если, к примеру, отыщешь серебряный молоток и хорошенько стукнешь им…
Ява протянул ему медальон.
— Не уж. Лучше не рисковать!
Ньялсага надел ленточку на шею и спрятал амулет под курткой.
— Вот отправим ее, — Ньялсага кивнул на соседнюю комнату, где находилась девушка. — И закроем границу между мирами раз и навсегда! — он потер руки. — Жду не дождусь!
Алина кивнула. Она держала в руке пачку салфеток и пыталась отыскать на столе место, не заваленное хламом, которые Бахрам упорно именовал «нужными вещами».
— Нет, мы должны тут хоть немного прибраться!
Она взглянула на Бахрама и спохватилась.
— Ты что-то сказать хотел?
— Хотел, да вы не слушаете! А я…
Из соседней комнаты появился Кемен и раздосадованный Бахрам снова умолк. Ньялсага поднялся из-за стола.
— Ну, как? Удалось что-нибудь узнать?
Кемен пожал плечами.
— Она ничего не видела.
— Так я и думал. Жаль…
Потомок Хэрвелла направился к выходу, но возле дверей замешкался, поглядывая то на комнату, в которой находилась девушка, то на Ньялсагу.
— Отправите ее на рассвете?
— Да, как обычно.
— Сегодня? — уточнил Кемен.
— Конечно.
— Ясно…
Ньялсаге показалось, что Кемен собирался сказать еще что-то, но в последний момент он передумал и, кивнув на прощанье, исчез за дверью
Ньялсага вздохнул: пройдет еще пара день — и агентство «Аргентина» прекратит свое существование! Фарфоровый медальон надежно запечатает границу между мирами и синеглазая девушка — последний гость из другого мира…
Ньялсага прикоснулся к медальону. Все закончилось благополучно, опасность миновала, но пока что ощущалась не столько радость, сколько бесконечная усталость.
…Алина отыскала на столе кружку, казавшуюся чистой, и придирчиво осмотрела.
— Значит, гостья из Горного королевства? — Алина налила чай, бросила пару кусков сахара и принялась размешивать, позвякивая ложечкой.
— Вроде, из Лангедака, — проводив Кемена, Ньялсага снова уселся в старое, продавленное кресло. — Я особо не расспрашивал.
Ява сдвинул брови припоминая.
— Лангедак — это ж, кажется, дыра неописуемая? Где-то на краю света?
Ньялсага не согласился.
— Не дыра, а большой город. Но я о нем мало что слышал. Туда добраться не так-то просто: кругом непроходимые леса и горы.
— Вот и поинтересовался бы, — учительским тоном посоветовала Алина, накладывая на блюдце печенье. — Географические познания никогда лишними не бывают!
— Делать мне больше нечего, как географию изучать, — проворчал Ньялсага. — Мне надо заклинание для закрытия границы создать, да и о твоем пятикласснике Соловьеве подумать, а ты мне предлагаешь лясы точить с гостями. Понадобится что-нибудь про Горное королевство узнать, я у Бахрама спрошу.
— Да уж, он известный географ. По крайней мере, поверил, наконец, что земля — круглая, — съязвила Алина, взяла чашку с чаем, блюдце. — Кто-нибудь знает, как зовут девушку? Предложу ей чай и печенье: мы должны быть гостеприимны, это хороший тон.
— Завтра она о тебе и помнить не будет, — усмехнулся Ньялсага.
— Неважно. Хорошие манеры никто не отменял, — благовоспитанно сказала Алина и направилась в другую комнату. — Надеюсь, меня она не испугается?
— Нет, до тех пор, пока тебе не захочется покормить ее своей стряпней, — съязвил Ява, увязываясь следом: ему тоже хотелось взглянуть на девушку. Ньялсага остался за столом, расправляясь с очередным бутербродом.
Бахрам же лишь пробурчал что-то и снова принялся мерить комнату шагами.
Разные существа попадали в этот мир из-за невидимой черты, но человек появился здесь впервые.
Алина увидела невысокую, стройную, очень привлекательную девушку. Наряд ее оказался скромным, однако черные косы были скреплены высоким золотым гребнем затейливой формы.
— Ява, ты лучше не входи, — скомандовала Алина. — Она может тебя испугаться.
— С чего бы это? Девушки меня не пугаются, они мне радуются, — самодовольно заявил Ява, однако остановился на пороге и, прислонившись к косяку, устремил заинтересованный взгляд на гостью.
— Меня зовут Алина. А это — Ява. Ничего плохого мы тебе не сделаем, не бойся!
Алина смотрела на девушку с сочувствием. Ньялсага прав: всего боится, но кто на ее месте не испугался бы? Она, Алина, хорошо помнит свой первый день на этой земле и страх, который испытала, увидев мир, который оказался так непохож на прежний, привычный.
Алина придвинула к дивану столик, поставила чашку с чаем, блюдечко с печеньем и оглянулась на Яву. Ей почудилось, что любопытство в его глазах уступило мето настороженности.
— Ну, что ты на нее уставился, как василиск? Она может подумать, что мы замышляем что-то недоброе!
Ява молча пожал плечами.
Алина протянула девушке салфетку.
— Видишь, она плачет. Боится, бедняжка! Испуганные люди могут совершать самые опрометчивые поступки.
— Например? — поинтересовался Ява, внимательно рассматривая гостью.
— Например… попытаться сбежать! Многие ведь пытались, ты прекрасно помнишь. Вдруг от страха она попробует выпрыгнуть в окно и скрыться?
Ява перевел взгляд на окно.
— Смешно, наверное, будет, — задумчиво проговорил он. — На нем четыре заклинания, одно другого круче.