И совсем не ожидала встретить у дома знакомого гостя. Из-под зонта блеснул золотой зуб — старший следователь расплылся в приветственной улыбке.
— Господа следопыты, я только вас и ждал, — и совершенно наглым образом пригласил меня открыть ЕМУ дверь, — дамы вперёд.
Всё ещё ничего не понимая, я услышала то, что поставило меня в тупик.
— Зачем пожаловали? Сейчас у нас технический перерыв. Погода, знаете ли, — проворчал Демьян.
— Ну что вы, что вы. Я не займу у вас много времени. Поверьте, и мы, и вы будете крайне заинтересованы моим предложением, — следователь выразительно посмотрел на меня. Словно узнал мою сущность. Меня пробрала дрожь от этого пристального взгляда. — Да, да, Марьяна Грецен, я знаю ваш маленький секрет. И мне ли не знать, что стоит за вчерашним происшествием? Молчите. А у нас есть деловое предложение. Мы хотим, чтобы вы помогли нам в расследовании. Вас же это не затруднит?
Он по глазам прочитал мой ответ.
Глава пятая. Когтями по сердцу
Я бессмысленно пялилась в пустоту, пока мне на плечо не опустилась тяжёлая ладонь. Демьян осторожно, стараясь не повредить больное плечо, привлёк меня к себе. Я не нашла в себе сил сопротивляться и откинулась назад. Впитывая горько-пряный запах, который исходил от моего напарника.
Это сложно. Самая неприятная часть работы — это работа с детьми. Наверное, дело в том, что я сама когда-то хотела детей, но о мечте пришлось довольно рано забыть. Я вспоминала, как тяжело было со мной маме, как до последнего она тянула из себя жилы, чтобы защитить меня от всего. Даже от самой себя…
Сгорела она рано, оставив меня одну в этом большом незнакомом мире. Естественно, меня тут же определили в детский дом. Наделили кровом и правом на возможную выплату огромной суммы денег, если я смогу выжить. И это было самое сложное.
Я была просто маленьким ребёнком. Несчастным и беззащитным. Меня почти не били и не калечили, боясь влияния моего отца, Виктора Грецена. Того, кто отказался забрать меня себе. Но неизменно следил за мной.
А этот малыш страдал. Ему было больно, страшно и одиноко. Хоть бы он был жив… потому что на поляне было слишком много крови. Через три дня после прихода следователя нас вновь вызвали участок. Двое молчаливых охранников скрутили решившего оказать сопротивление Демьяна и выбили ему плечо, прежде чем нас затолкали в машину.
И вот мы здесь. Шапочка выцветшего красного цвета с чёрной каймой — она впитала в себя все последние эмоции ребёнка. Ни одна простая ищейка не смогла почувствовать эмоции малыша. Только фениксы так умеют. Что ж, пригласить нас было неплохой идеей.
Кроме того, я смогла указать следы похитителя, чем заслужила уважительный взгляд со стороны полиции. Отделалась головной болью.
И острым нежеланием продолжать вести это дело. Моей минутной слабостью воспользовался Демьян — я просто не смогла устоять. Слишком хорошо было в его объятиях, слишком правильно ощущались его руки у меня на плечах.
Такими нас и застал следователь. К слову, узнали, как его зовут, мы далеко не сразу. Злобин Максим не стал с нами церемониться:
— Голубки! — гаркнул он, переходя на повышенные тона, — будем стоять или делом заниматься? — и уже персонально ко мне. — Направление точное выяснила?
Я лишь кивнула, не в силах вымолвить ни слова. И, не дожидаясь от нас более развёрнутых ответов, следователь направился к своей машине.
— Нам ничего не оставалось, как последовать за ним.
«Ходу, ходу, ходу!» — звенел в ушах голос Злобина.
Мы и сами торопились, боясь опоздать. На кону жизнь ребёнка!
Мы спешили как только могли, следуя на своей «ласточке» за похожей на каракулю скоростной полицейской машиной. Нервы были натянуты до предела. Сердце болело за того мальчика, горючими слезами обливалась душа. Надо было спешить… вот только мы все равно опоздали.
Местность, которую я указала на карте по отголоскам жутких эмоций, не располагала к праздному отдыху. Глухая деревня с разворошенными домами. И одинокая хижина, которая выглядела как самое мрачное, что только могло бы встретиться на земле.
Заколоченный окна создавали иллюзию опустошённости дома, вот только на первом этаже горел свет. Я хорошо это видела сквозь тонкие стенки домика, который тут же получил название «логово ведьмы».
Полицейский шёл впереди, угрожающе выставив силовой пистолет — редкая по убойность штука. На месте преступника я бы сдалась. Но тот так даже не думал. Издевательская надпись «здесь покоится феникс», сделанная с помощью маркерной краски, обнаружилась с той стороны двери. Горящий огонёк свечи, который потух только когда мы подошли достаточно близко, искажал тени, рисуя невообразимые силуэты.
— Фуууух! — ветер со вздохом пронёсся по комнате, оставляя нас в полной темноте.
Пришлось воспользоваться фонариком. Но я до последнего не хотела знать, что именно мы обнаружим. Ботинок. Явно не принадлежащий ребёнку, хорошо, что без следов крови, но всё равно приятного мало. А пока специалисты, которые, как оказалось, хвостом ехали за нами, осмотрели весь дом в поисках хотя бы малейшей зацепки.
Уже было очевидно, что малыша мы здесь не найдём. Красная Шапочка с чёрной каймой. Она всё ещё мелькала у меня перед глазами. Даже небольшой логотип, который по обыкновению воспитанники носили с левой стороны, был мне до боли знаком. Я знала, откуда эта шапочка.
Детский дом, где меня вырастили. С одной стороны, подумаешь, ну и что? Мало ли на земле красненьких шапочек? Но отчего-то имена эта деталь виделась мне очень важной.
— Ничего, — недовольно поговорил Злобин, выслушав доклад специалистов. — Как бы не выяснилось, что кто-то водит нас за нос. Да ведь, мис Грецен?
Я лишь мотнула головой, не в силах ничего сказать против. Опустошение и голодную ярость — вот то, что я ощущала. Где-то там находятся похищенные люди, загадочный преступник оставляет издевательские послания, а я… Отчего-то мне казалось, что меня упорно хотят подставить.
А ночью опять загорелись огни. Света было так много, а выброс энергии — настолько силён, что у нас опять перестали работать ночные фонари. И это тоже считалось проявлением силы феникса.
Но как? Такой же вопрос задавал и следователь Злобин.
— В городе только один человек, который способен объяснить, что за чертовщина творится. Но он отчего-то упорно делает вид, что не при чём.
Следователь пристально следил за сменой эмоций на моём лице, с хищническим интересом изучая меня. Наслаждаясь и страшась власти знания.
Я была в такой растерянности, что не смогла бы ничего ответить. К счастью, мне не пришлось. Как всегда в таких случаях, мрачной тенью возник за моей спиной Демьян:
— Не надо разбрасываться пустыми обвинениями. Мы не на допросе. И вообще, — он выразительно указал следователю на дверь, — у нас скоро открытие после перерыва, а вы нам и без того всю клиентуру пугаете.
Чудо, не иначе, что следователь покинул наше «Агентство» так скоро. И только тогда Демьян накинулся на меня с вопросами.
— О чём он говорит, Марьяна? Что происходит? Почему ты позволяешь ему так обращаться с тобой? — Демьян сжал меня за плечи.
Каждый его вопрос — словно удар под дых. Я не представляла, что ему сказать. Лишь молча смотрела на него, когда он продолжал трясти меня за плечи.
— Ян, ну не молчи, а? Я не понимаю, как тебе помочь. А когда я не понимаю, то начинаю нервничать. Ты же не хочешь видеть нервного Демона?