Это к делу не относится. К кому приехал Гвоздь? К Штерну?
Нет, к Тимонину.
Все рассказывай, не серди меня. Кто такой, зачем понадобился Гвоздю — ну и дальше — по привычной схеме…
Штерн пропал. Тимонин — его приятель с Измайловского рынка. Прописан в этом доме, в квартире 40.
Какое отношение к Штерну имеет Игорь Кортнев?
Не знаю никакого Кортнева. Я — человек маленький, знаю мало — понял? У Гвоздя спрашивай…
Само собой. Идо него очередь дойдёт…
Во двор, полыхая мигалками, въезжала машина ПМГ, следом за ней — выкрашенный в защитную краску микроавтобус с решетками на окнах, а за ним — бело-голубой «газон» — тоже с мигалкой. Из машин, на ходу распахивая двери, выскакивали омоновцы с автоматами.
По двору прокатился вопль, стократно отразившийся эхом в пустых домах, окружавших двор.
Шухер! Менты!.. Облава! — бомжи, как горох, бросились врассыпную.
М-да, видно, сегодня я уже Гвоздя не дождусь… — Серебряков нажал на спуск, пистолет издал негромкий хлопок, и Турок, вздрогнув, ткнулся лицом в рулевое колесо. Бросив на пол пистолет, Серебряков покинул машину.
Захлопнув дверцу и не обращая ни малейшего внимания на омоновцев, он неторопливо обошел вокруг машины и, приблизившись вплотную к открытому окну «сааба» — с той стороны, где сидел мертвый Турок, — тихо произнёс:
Извини, так уж сложилось, — после чего громко, во всеуслышание, добавил: — Ну, бывай здоров, Иван Петров!
Просунув руку в салон и потрепав мертвеца по плечу, Серебряков — все так же неторопливо — пошел со двора прочь. Пальто он распахнул, демонстрируя белоснежную рубашку и строгий — синий в тонкую бордовую полоску — галстук.
* * *
Да нельзя тебе возвращаться, как ты не понимаешь! — Маринка выскочила из постели и как была — голая — пробежала по комнате и распахнула штору. После того что у нее только что случилось с Кортневым, по всему телу волной разливалось благодатное тепло, а кожу приятно покалывало — как после массажа. Тем не менее дело оставалось делом. Маринка вернулась к Кортневу, который дремал на её узкой постели, завернувшись в простыню, и принялась его тормошить.
Вставай, ну вставай же — нет у нас времени разлеживаться!
Игорь неожиданно выпростал из-под простыни руку, охватил плечи девушки и с силой притянул ее к себе. Маринка не удержалась на ногах и упала прямо в его объятья, снова оказавшись у него в плену. Правда, это был сладкий плен и ей пришлось сделать над собой невероятное усилие, чтобы оторваться от губ и рук Кортнева.
Вывернувшись из объятий Игоря и оказавшись от него на почтительном расстоянии, она решила некоторое время к нему не приближаться — опасалась, что в следующий раз ей не хватит сил, чтобы отказаться от ласк любимого мужчины.
Уяснив, что продолжения не последует, Кортнев сначала приподнялся на локте, а потом присел на кровати, утвердив на полу свои длинные изящной формы ступни. Тем временем Марина, собрав разбросанную по комнате одежду, торопливо одевалась, временами бросая на вице-президента озабоченные взгляды.
Нет, — заявил после минутного молчания Кортнев. — Все-таки я к Дианке вернусь — чтобы поставить её в известность, что я больше жить с ней не намерен. В противном случае я буду себя чувствовать крайне мерзко. Уж слишком все это напоминает банальное бегство.
Ты что — так и не понял, о чем я всё время тебе толковала? — Марина так и застыла на месте, сжав в руках свитерок, который собиралась на себя натянуть. — Диана тебя убьет! У нее и человек специальный для таких дел имеется — ручной вампир — так, кажется, его Борька называет.
Игорь расхохотался, после чего, вытянув вверх руки, с удовольствием — до хруста в суставах, потянулся.
Не видел я у Дианки никакого вампира. У Борьки твоего фантазия чрезмерно развита — вот что я тебе скажу, Мата Хари.
Марина представила себе четырехугольную, коротко остриженную голову своего коллеги по агентству и улыбнулась. До сих пор в избытке фантазии Бориса еще никто не обвинял.
Так она тебе его и покажет! Он у нее шеф по тайным операциям. Зачем ей его светить? К тому же он не у вас в особняке, а в офисе у нее обретается. — Марина передернула плечиком и отвернулась к окну.
Зазвонил, рассыпался дребезжащей трелью телефон.
Марина подхватила трубку.
Слушаю!
По мере поступления информации лицо у девушки вытягивалось все больше и больше. Когда собеседник отключился и в трубке послышались короткие гудки, она еще некоторое время держала ее в руках.
Что случилось? — с волнением спросил Игорь, заметив, как побледнела Летова.
Девушка не ответила, а прошла к окну, распахнула его во всю ширь и чуть не по пояс высунулась наружу. Высмотрев то, что ее интересовало, она поманила к себе Игоря.
Видишь? — спросила она у вице-президента, указывая на валявшиеся во дворе какие-то обломки.
Положим… — сказал Игорь, не понимая, к чему она клонит. — Ну и что?
Марина отвернулась от окна, закрыла его створки и задернула штору. Потом, нервно прогулявшись пару раз по комнате, она сжала руки и сказала, обращаясь к Кортневу:
То, что ты видел, — доказательство моих слов. Твоей супруге мало, что она заставила следить за тобой меня — и не только следить, но и попытаться склонить тебя к адюльтеру, — тут Летова слегка покраснела. — Не доверяя ни одному человеку на свете, а уж мне — в последнюю очередь, она подрядила свою сотрудницу следить за мной… за нами, — помолчав, поправилась она. — Скажи, фамилия Аношкина тебе что-нибудь говорит?
Ха — так это же Дианкин пресс-секретарь, — с игривой улыбкой произнес Игорь. — Симпатичная такая девулька… черненькая. — Он давно уже оделся и теперь сидел на краю Летовской кровати, которую сам же очень быстро и ловко застелил. — На меня всё поглядывала — только что не облизывалась.
Так вот, — с нажимом сказала Летова, чувствуя в сердце мимолетный укол ревности, — эта симпатичная, как ты говоришь, девулька только что пыталась заснять нас в постели с помощью специальной аппаратуры, которую ей предоставила Шилова. Из окна в доме напротив. Если бы Борька с Капустинской её не остановили — Борька выкинул ее аппаратуру из окна, — то нам с тобой, дружочек, в прямом смысле была бы крышка. Так что ещё раз повторяю: сматываться тебе надо — и поскорее. Рано или поздно Дианка тебя всё равно достанет! Нечего разыгрывать благородство, когда над твоей головой занесен топор!
А куда сматываться-то? — с мрачной ухмылкой спросил Игорь. — Не к матери же? Зачем ее подставлять? Разве что к себе домой… Но ведь меня станут искать именно там… если, конечно, станут. Есть шанс, пусть и небольшой, что Дианка одумается и не захочет меня преследовать. В конце концов, насильно мил не будешь…
Летова всплеснула руками.
Неужели ты, прожив с Шиловой бок о бок больше года, все еще не понял, что это за человек? Сам же мне наговорил про нее черт знает что! А теперь, значит, совесть заела? «Лучше мертвый, чем неверный!», — с пафосом процитировала Маринка слова Шиловой. — Забыл, что это ее любимое изречение? А если забыл, — Летова повысила голос и блеснула глазами, — я тебе другую цитату приведу — из нашего классика — «Так не доставайся же ты никому!». После этих слов, как ты помнишь, главный герой зарезал свою невесту!
Марина перевела дух и снова заговорила, нервно сжимая и разжимая пальцы.
Значит, так. Сейчас мы едем к тебе. Капустинская и Борька избавились от Аношкиной. Так что «хвоста» за нами не будет. Там ты возьмешь все необходимое — хотя бы на первое время, а потом мы подыщем тебе убежище. А я, чтобы затянуть время, в условленный час отправлюсь с докладом к твоей Шиловой, скажу, что встречалась с тобой, но между нами ничего не было и ты якобы после нашей встречи поехал к ней. Пусть она потом разбирается, куда ты делся… На этом мы выиграем минимум сутки… Где твое пальто? Мы отправляемся прямо сейчас, не откладывая!
* * *
Из машины Мамонов следил за тем, как маленький Шнелль, нагруженный огромной пачкой газет, из-за которой едва виднелась его голова, пытался протиснуться в массивные двери МАХУ. Это ему с трудом, но удалось, и Мамонов удовлетворенно вздохнул. Это была последняя пачка. Для того чтобы снабдить Шнелля таким невероятным количеством газет, им пришлось подъехать к ближайшей станции метро и обобрать в буквальном смысле почти всех лоточников, торговавших прессой. На удивленные вопросы «сукин кот», не моргнув глазом, отвечал, что у него в квартире ремонт и ему нужно укрыть полы и мебель. Очень скоро пачки газет, которые Шнелль раз за разом относил и укладывал в багажник и на заднее сиденье «ягуара», заполнили в машине все свободное пространство.