— Только не вмешивайте меня в ваши д-дела, — поморщился великан. — Я учёный, а не г-головорез.
При этих словах я посмотрел на хозяина дома с удивлением: за учёного я принял бы этого медведя в последнюю очередь. Очень хотелось спросить, что же он изучает, и, вообще, чем занимается в своём доме. Очевидно, оказывает какие-то медицинские услуги.
Неожиданно в голову пришла мысль: доктор Барни бывал здесь и принимал участие в деятельности великана. Ему даже платили за это пятьдесят тысяч. А готовы были выложить и вдвое больше.
— Отрядите своих людей, — попросил Франц. — Мы бы сегодня с этим и покончили. Не держать же господина легавого здесь. Может ведь и сбежать. А тогда… — дворецкий не договорил, только выразительно наклонил голову, глядя на великана.
Тот нехотя кивнул:
— Берите. Арман, Гуннер, поступаете на вечер в распоряжение герра Кюхеля.
Вот, значит, как его зовут, — подумал я: Франц Кюхель. Но на немца он не похож и говорит без акцента. Может, правда то, что рассказал о родителях.
Хозяин дома шагнул ко мне, оказавшись совсем близко, и вдруг резко, коротким движением опытного боксёра ударил меня в солнечное сплетение.
В глазах вспыхнуло, и мир исчез, залитый неземным светом.
Очнулся я в машине, лёжа на полу, под ногами Франца и одного из слуг. Попробовал пошевелить руками, но они были связаны за спиной. Ноги, впрочем, оставались свободны. Наверное, мои враги не пожелали тащить жертву на себе и решили, что пусть она лучше сама дойдёт до места своего последнего пристанища. Можно было бы разделаться с ними сейчас, но я почти ничего не узнал. Вернее, вообще ничего.
Через некоторое время Франц опустил взгляд и заметил, что я очнулся.
— Потерпите, — сказал он насмешливо. — Скоро вы уже никому не сможете докучать. Мы подъезжаем к Аудзейдс Фоорбургваль.
— Что это? — спросил я.
— Набережная квартала Валлен. Вы о нём, конечно, не слышали. Я уже вижу красные фонари, — с каким-то плотоядным выражением пробормотал Франц через пару минут. — Поворачивай к каналу! Чёрт! Drehen Sie den Kanal, — повторил он водителю.
Машина качнулась и покатилась влево.
Когда она остановилась, Франц вылез первым и закурил тонкую сигару. Слуги выволокли меня и с трудом поставили на ноги. Я им не помогал.
— Здесь недалеко, — проговорил Франц, раскуривая сигару. Снег падал ему на котелок и плечи толстого шерстяного пальто, но дворецкий не обращал на это никакого внимания. Глаза у него возбуждённо поблёскивали. — Когда я служил Её Величеству, моя работа была куда интереснее, но графиня платит больше, — он растянул губы в ухмылке и достал свободной рукой пистолет. — Вперёд! Dort!
Слуги потащили меня к каналу. Набережная была почти не освещена. Ближайший фонарь виднелся метрах в ста правее. Пахло тиной, рыбой и дёгтем. Ноги у меня почти не шли, дважды я едва не упал.
Самое время порасспросить дворецкого. Он ведь думает, что скоро меня прикончит, так, может, распустит язык.
— Куда вы пропали на теплоходе? — спросил я, оборачиваясь.
Франц поравнялся со мной. Затянулся, выпустил облако сизого дыма.
— Не имею представления. Потерял сознание.
— Кто-то вас ударил.
Слуги поставили меня на край набережной. Возле ног плескалась, набегая на камень, чёрная вода.
Франц потрогал пальцами синяк вокруг уха, но промолчал.
— И сделал укол, — продолжал я.
— Не ваши коллеги, — проговорил задумчиво дворецкий. — Иначе они бы уже здесь появились. Кто-то ещё. Третий игрок, — он наступил на парапет набережной, наклонился, чтобы посмотреть на воду. — Хорошая могила.
Ну, всё, пора! Я приготовился трансмутировать сразу и воздух, и землю, а заодно подпустить огня для пущего веселья, но в следующую секунду послышался влажный хруст, затем всхлип, и Франц разразился площадной бранью, звонко разлетевшейся над гладью канала.
Я удивлённо перевёл взгляд и увидел, что один из лакеев лежит на боку, нелепо подвернув левую руку, а из его виска льётся кровь. Другой брёл куда-то, закрыв лицо ладонями и испуганно причитая. А затем я увидел своего недавнего знакомого — Лоузи. Только сейчас он был без зелёных очков и без кепи.
Франц вскинул руку с револьвером, Лоузи резко отпрянул в сторону, уходя с линии огня. Я метнулся к дворецкому и что было силы толкнул его плечом в грудь. Франц нелепо замахал руками и опрокинулся назад — прямо в воду канала. Раздался оглушительный всплеск.
Лоузи протянул руку и удержал меня, не дав упасть.
— Браво! — сказал он одобрительно. — А теперь идёмте! Дайте я только освобожу вас, — в руке у него блеснуло лезвие, и через несколько секунд я уже растирал запястья.
Лоузи двинулся прочь от набережной по направлению к оставшейся без хозяев машине. По дороге подобрал с земли кепи. В стороне завывал слуга, так и не отнявший от лица рук.
Когда я дошёл до автомобиля, Лоузи уже забрался на водительское сиденье.
— Забирайтесь быстрее! — велел он, поглядывая по сторонам. — Райончик здесь не приведи Господь! — он мелко перекрестился.
Я сел рядом, и Лоузи тут же втопил педаль газа.
Глава 34
Вскоре я понял, что мы направляемся обратно к дому медведя. Значит, Лоузи появился не случайно — следил с самого начала.
— Не один я мёрз сегодня в подворотне? — проговорил я, повернув голову к Лоузи.
— Не один. Пришлось взять вас под пристальное наблюдение, — отозвался тот.
— Почему? Вы и на «Одиссее» за мной следили?
— Ясно дело. Глаз не спускал. И на теплоходе, и когда вы домой к Раскуль поехали. Видел и как от стражей правопорядка местных удирали.
— Не понимаю, кто вы.
— Капитан Лоузи, к вашим услугам.
— Из полиции?
— Секретная служба Его Величества. Когда стало известно, что мистер Барни отправил телеграмму весьма интересного содержания за несколько минут до своей трагической гибели, полиция связалась с нами, и мы подключились к работе. Меня отправили установить за вами слежку, задержать и доставить для допроса. Вернее, беседы. Людей вроде вас, господин Блаунт, не допрашивают. Но, конечно, никто не ожидал, что на следующий же день вы отправитесь прямёхонько к Раскуль!
— А что в ней такого?
— Правда не знаете?
— Понятия не имею. Политическая?
— Политическая. Связана с террористами и генштабом Гегемонии. Этот её Франц — резидент, бывший офицер разведки. Очень опасный тип. Раскуль переманила его прежде, чем сама связалась со спецслужбой Гегемонии.
— Я этого не знал.
— Охотно верю. Слишком молоды для таких игр, уже не обижайтесь. Я, как только увидел, что вы входите к Раскуль в особняк, так сразу запросил у начальства разрешения повременить с задержанием и продолжить слежку. Конечно, получил добро, — Лоузи крякнул, довольный своей расторопностью. — И вот чем всё закончилось. Узнали что-нибудь в доме? Или зря слазали?
— Давайте я вам расскажу всё по порядку.
— Что ж, послушаем, — кивнул Лоузи.
Я собрался с мыслями, а потом выложил капитану всё, что произошло за последние дни. Под конец вытащил из кармана листок, полученный от горничной.
— Вот этот список, — сказал я, протягивая бумажку Лоузи.
Тот взял, быстро прочитал, присвистнул. Спрятал во внутренний карман.
— Значит, горничная мертва? — спросил он.
— Не знаю. Похоже, что да.
— А гель зачем?
— Понятия не имею.
— Надо брать этот дом в разработку. Узнать фамилию владельца не составит труда. Говорите, акцента нет у него?
— У медведя-то? Нет, английский для него родной. Кстати, Франц тоже говорит на нём очень чисто.
— У него только отец был немец. Инженер, железную дорогу строил. Умер, когда мальчику исполнилось четыре года. Кюхель воспитывался матерью, ярой патриоткой Гегемонии. Уехала в Мюнхен, и Франц рос там. Но английский не забывал — как знал, что пригодится. Потом-то его отправили в Британию шпионить, так он совсем освоился. И от акцента избавился.
Мы помолчали.
— Послушайте, а как вы тех двоих? — спросил я. — Ведь прошли секунды две, а они уже… того.