Обитатель зала стихий встретил меня там же, где обычно. Я кивнул ему, как старому знакомому.
— Ещё не надоел тебе?
— Что тебе нужно? — раздался из-под белой маски голос, похожий на дуновение ветра, носящего пыль в древних руинах. — Зачем явился?
Ох, уж этот ритуал! Каждый раз одно и то же. Я словно попадаю в компьютерную игру, где беру задание у эн-пи-си.
— Сегодня решил попробовать что-нибудь новенькое. Хочу получить элементаль огня.
— Овладеть можно лишь тем, что ты сам взял. Ты готов сделать это?
— Да-да. Можно как-то сократить диалог? Серьёзно, ты ведь меня не впервые видишь.
— Меня зовут Игнис. Я — огонь. Ты бросаешь мне вызов?
Полный игнор! Кто бы сомневался, впрочем. Это существо, наверное, даже не помнит, что мы уже встречались. Ну, или все люди для него на одно лицо.
— Да, я бросаю тебе вызов! — кивнул я с лёгким раздражением. За те разы, что я приходил сюда в надежду получить элементаль земли, ритуал «вопрос-ответ» меня изрядно достал. — Я готов погрузиться во тьму и избавиться от неё. Выйти на свет. Бла-бла-бла…
— Да будет так!
Игнис поводил руками, сотворяя сложный магический знак, и вокруг меня вспыхнуло пламя. Я-то ждал, что провалюсь под пол, но в этот раз меня ждало что-то новенькое.
Когда огонь спал, оставив на земле (уже не каменные плиты зала) чёрный круг золы, я увидел пустыню.
Вдалеке торчали плоские столовые горы цвета кирпича, над ними висели белые облака, размазанные по небу ветром. Примерно в полукилометре от меня маячило чёрное пятно. Предположив, что там находится проводник, я направился через пустыню. Эх, не помешала бы лошадка! Или верблюд. Хотя на последних я ни разу не ездил.
Спустя некоторое время стало ясно, что посреди песка приютилась трепещущая на ветру палатка. Заглянув в неё, я увидел того, кого искал.
Закутанный в чёрный балахон человек сидел, перебирая камешки. При моём появлении он поднял голову. Лицо, как всегда, скрывал просторный капюшон.
— Кто ты такой?
— Кристофер Блаунт. Хочу овладеть огнём. Чёрт, народ, у вас тут что, у всех память, как у аквариумных рыбок?! Мне нужно совершить путешествие. Я знаю порядок!
— Или за мной!
Проводник поднялся на ноги и прошёл мимо меня. Он направился в сторону скал. Мне не оставалось ничего, кроме как последовать за ним.
Ноги вязли в песке, было жарко, и пот струился по мне, словно я стоял под водопадом.
Спустя примерно полчаса мы добрались до большой дюны, где проводник остановился и простёр перед собой руку. Его пальцы засветились, и песок начал разлетаться в разные стороны, пока я не увидел открывшиеся ворота древней постройки. Потрескавшийся камень покрывали змеящиеся трещины и наполовину стёршиеся письмена. Квадратная плита заскрипела и отъехала в сторону. Из тёмного зева повеяло влажной прохладой подземелья.
— Иди! — велел провожатый, указав на него.
— Спасибочки.
Я ступил в сумрак и двинулся по тоннелю. Вскоре стало совсем темно, и двигаться пришлось наощупь, ведя пальцами по шершавым стенам.
Вскоре впереди появились красные дрожащие отсветы. Ускорив шаг, я добрался до входа в квадратный зал. Центр занимал бассейн, из которого поднимался столп гудящего пламени.
Я обошёл его, пытаясь понять, что от меня требуется. Однако долго ломать голову не пришлось: из огня выступила мужская фигура. Это был Карло Гоцци. Вернее, его обгоревший, обугленный труп! Даже не знаю, как мне удалось узнать его. Наверное, интуитивно, по признакам, по которым ты опознаёшь близкого человека в толпе, даже если он повёрнут к тебе спиной.
— Габриэле! — проговорил он голосом, который я не слышал уже двадцать один год. — Ты жив! Как я рад! Когда нас схватили, я надеялся, что ты сможешь вырваться, но потом узнал, что ты в застенках. Эти выродки мучили тебя?
Жутко было смотреть на мертвеца, стоявшего передо мной. Я запомнил Карло совсем другим. Даже в последние годы, постарев, он выглядел импозантно.
— Я видел, как тебя сожгли! — продолжал мой наставник. — Они заставили меня смотреть! Боже, как я страдал! И всё ждал, что ты… спасёшься! Ты ведь всегда стремился к тому, чтобы не разделить участь своего отца.
— Я спасся, Карло. Мне удалось их обмануть!
— Да, я вижу… Рад за тебя, Габриэле!
— А что случилось с тобой?
— Меня сожгли на следующий день. Но даже огонь не доставил мне таких страданий, как мысль, что ты умер! Я принял аутодафе с благодарностью. Казнь принесла мне облегчение.