Мы с Глорией представились.
— Значит, следователь из Лондона, — кивнул агент. — Тоже станете меня допрашивать? Я уже дал показания.
— Почему вы приехали в Доркинг не вместе со своими клиентами, а лишь вчера? — спросила Глория.
— Вы, наверно, полагаете, что Генбахи приехали в Британию, уже имея целью купить поместье Зальмов. Это не так. Графиня Матильда узнала о нём только два месяца назад. Ей захотелось им завладеть, и граф обратился в нашу фирму, поручив договориться с хозяевами о продаже.
— А откуда графиня узнала о существовании поместья? — спросил я. — Ведь, насколько я понимаю, за двести лет дом должен был сравняться с землёй.
— Этого я не знаю. Не расспрашивал своих клиентов. Всё, о чём я вам сообщил, мне известно со слов графини.
— Вы пока не собираетесь покидать Доркинг? — спросила Глория.
— Пробуду здесь столько, сколько понадобится следствию. Напишу в фирму. Уверен, мне позволят остаться. Репутация очень важна, когда имеешь дело с недвижимостью, — Кенвуд печально покачал головой, словно грешник, обречённый всю жизнь скрывать порочные склонности и вести респектабельный образ жизни для пользы дела.
Глава 40
— Сейчас нужно отвезти тело в морг на вскрытие, — проговорил доктор Морс. — До вечера ничего не смогу вам сказать, так что скорого ответа не ждите, — с этими словами он сделал знак санитарам.
Те сбегали за носилками, аккуратно положили на них тело и накрыли простынёй. Доктор командовал. Два санитара подняли носилки и понесли в сторону дороги. Морс отправился с ними. Судя по всему, там их ждала машина.
Какой-то полицейский подхватил заколку, выдернул из земли колышек с табличкой и ушёл, скрывшись за деревьями.
— Я могу быть свободен? — поинтересовался Кенвуд.
— Конечно, — ответила Глория. — Только один вопрос: как получилось, что вы нашли труп этой женщины? Что вы делали в лесу?
Кенвуд пожал плечами.
— Хотел осмотреть имение Зальмов. Оно как раз за этим лесом, — агент указал на деревья. — Метров двести.
— Не проводите нас?
— С удовольствием.
Я уловил исходивший от него лёгкий запах ландышей — похоже, Кенвуд полился духами, но довольно давно. Странный выбор аромата: такими чаще пользуются женщины.
Мы прошли сквозь полосу деревьев и спустя минут пять оказались на небольшой поляне, окружённой кустами шиповника, за которыми возвышались тёмные деревья с уродливо искривлёнными ветками, голые и мёртвые. Казалось, зачахли они давно и с тех пор стоят подобно зачарованным часовым из сказки о спящей принцессе.
— Красиво, да? — обернулся Кенвуд, скользнув взглядом по Глории. — Живописно.
Лейтенант кивнула, хотя, на мой взгляд, местность выглядела крайне запущенной. Мне бы и в голову не пришло, что поблизости когда-то жили люди. Деревья тянули к траве перекрученные ветки, стволы изгибались в разные стороны, среди них не было ни одного прямого. Даже при солнечном свете отчего-то делалось жутковато. Каково же здесь было ночью, в темноте, когда все запрятанные в глубине души страхи выбираются наружу?
— Сюда, — сказал Кенвуд, пересекая поляну. — Там есть заросшая тропка.
Мы шли по влажной траве, ронявшей от наших прикосновений капли закончившегося дождя.
— Здесь, судя по всему, были ворота, — заметил Кенвуд спустя минуту. — Видите эти возвышения с обеих сторон? — он указал на едва различимые неровности почвы. — Пройдём к дому? Вернее, к тому месту, где он стоял.
Высокие стебли цеплялись за ноги, мешая идти. Трава словно старалась задержать наше продвижение. Будь я более впечатлительным, непременно вообразил бы, что она недовольна нашим вторжением.
С трудом мы добрались до луга, заросшего бурьяном, чертополохом и прочими сорняками.
— Думаю, это здесь, — объявил Кенвуд. — Если что и осталось от дома, то фундамент. Но он, судя по всему, теперь уже под землёй. Полагаю, утром, когда солнечные лучи падают косо, и тени достаточно глубоки, с помощью квадрокоптера можно разглядеть его очертания.
Я двинулся вокруг места, где двести лет назад ещё стоял большой и богатый дом. Сам ли он рассыпался за это время или его разрушили? Мне казалось, что древняя постройка могла бы выдержать пару веков.
— Вы не знаете, — обратился я к Кенвуду, — дом был каменный?
Тот улыбнулся почти снисходительно.
— Разумеется. Род Зальм всегда был очень богат. Я ознакомился с состоянием их банковского счёта прежде, чем наша фирма согласилась выступить посредником в этой сделке. Платёжеспособность клиента — первое, что мы проверяем, когда к нам обращаются. Особенно, если люди называют себя титулованными особами.
— Почему?
— Встречаются мошенники, которые считают, что таким образом могут завоевать большее доверие, — пояснил Кенвуд.
Пройдя ещё немного, я обернулся и спросил:
— Неужели за двести лет мог настолько основательно разрушиться каменный дом? Ведь он буквально сравнялся с землёй!
Кенвуд развёл руками.
— На это ответить не могу. Я не местный, да и продаю не дом, а участок. Полагаю, надо расспросить жителей Доркинга. Если здание разрушили специально, кто-нибудь наверняка об этом вспомнит. Но кому могло понадобиться сносить чужой дом? Это ведь совсем не просто. Нужно заплатить рабочим, да и потом пришлось бы вывозить обломки. Конечно, за такой срок они могли зарасти травой, но место кажется довольно плоским, так что едва ли под слоем земли найдутся обрушенные стены.
Я оглядел поляну. Она выглядела так, словно на ней никогда не стояло никакого дома. Кто-то очень постарался уничтожить все следы.
Конечно, хоть какие-то обломки остаться должны были. Фундамент, например, никто не стал бы выкапывать. И сейчас эти древние камни под землёй. За двести лет почва сравнялась — в этом нет ничего необычного — да и высокая трава создавала иллюзию ровного поля, но я понимал: никому не под силу убрать абсолютно всё.
Мне вдруг захотелось войти в заросли осоки и добраться до места, где стоял дом. Я даже сделал пару шагов вперёд, но остановился: откуда-то потянуло холодом, и по спине побежали мурашки. Трава всколыхнулась и зашуршала. На миг мне показалось, что я смотрю не на растения, а на вытянувшиеся вверх тонкие щупальца скрытого в земле существа.
Я медленно протянул руку по направлению к зарослям. Вновь подул ветер, и травинки отклонились, словно сторонясь моих прикосновений. Совпадение?
В любом случае, желание оказаться в зарослях пропало без следа.
— Отравление девочки произошло в семнадцатом веке, — сказала Глория. — Это было смутное, тёмное время, полное суеверий. Возможно, дом Зальмов был разрушен обезумевшей толпой, решившей, что живущие по соседству немцы — колдуны. Хотя… Смерть девочки не причинила вреда никому, кроме неё самой. Да и никакая толпа, вооружённая вилами и косами, не способна сравнять с землёй каменный дом. Думаю, усадьбу уничтожили после смерти князя.
Кенвуд пожал плечами, сорвал травинку и сунул в рот.
— Ничего этого я не выяснял, — сказал он. — Для совершения сделки такая информация не нужна. Жаль, что придётся вернуться в фирму не солоно хлебавши. Вряд ли граф Генбах теперь захочет купить имение. Это была фантазия его жены.
Мы двинулись в обратный путь и минут через десять вышли на дорогу. Неподалёку стояла машина, возле которой курил Абрамсон. Увидев нас, он подошёл.
— Я вас жду, лейтенант! Куда вы пропали? — Абрамсон подозрительно покосился на Кенвуда, но тот глядел в сторону и жевал травинку.
— Здесь неподалёку находится имение Зальмов, — ответила Глория. — Вы не знаете, что стало с домом? Там вместо него только заросший сорняками луг.
— Говорят, лет сто назад в него ударила молния, и всё сгорело дотла. Стены, конечно, остались, но вскоре тоже рухнули. Камень становится от огня весьма хрупким.
— Ну вот, всё и выяснилось, — сказала девушка Кенвуду. — Спасибо за помощь. Не смею вас больше задерживать.
— Мне теперь некуда спешить, — ответил тот, пожав плечами. — Только чем вам эта информация поможет?