Громко откашлявшись, я вошёл в беседку. Уилшоу вскочил, покрываясь алыми пятнами.
— Это вы… — протянул я с деланным удивлением. — Что ж, тем лучше. Хотел сказать, что я убедился: Себастьян Тэкери был убит! В ближайшее время преступник будет найдет и арестован, — развернувшись, я оставил экономку и Пола Уилшоу с приоткрытыми ртами.
Глава 30
По дому раздавались звуки «Ожидания» Шуберта: кто-то играл на виолончели неопытной рукой, но с чувством.
Я отправился искать источник мелодии и вскоре обнаружил в малой гостиной, обклеенной сиреневыми обоями в цветочек, Николаса Уилшоу. Владелец поместья сидел на стуле и старательно водил смычком по струнам, блаженно прикрыв глаза. Меня он не заметил. Пришлось кашлянуть.
Лорд вздрогнул и замер. Музыка оборвалась.
— Прошу извинить, — сказал я. — Меня очаровал Шуберт. Я пошёл на звуки и оказался здесь.
— Входите, входите! — проговорил Уилшоу, отставляя инструмент. — Вы мне нисколько не помешали. Люблю иногда помузицировать в одиночестве. Сын говорил, нигилисты этого не признают, но я человек старой закалки, мне можно, — Николас Уилшоу улыбнулся.
— Чего не признают? — спросил я.
— Музыки. Вообще искусств. Помню, недавно читал Киттса, и вдруг зашёл Джеймс и молча, с ласковым таким сожалением на лице, забрал у меня книгу и дал вместо неё другую. Улыбнулся, как малому ребёнку, и ушел. И Киттса унес.
— Что за книгу он вам дал? — поинтересовался я.
Уилшоу грустно вздохнул.
— Учебник сравнительной анатомии.
— Простите?! — опешил я.
— Да вон лежит, можете сами убедиться. Поначалу мне казалось, что мы с Джеймсом уже никогда не поймём друг друга, как прежде, — проговорил Николас Уилшоу. — Он человек современный, а я… — лорд слегка махнул рукой. — Чувствовал себя безнадёжно отставшим от жизни. Не поверите: даже заказал несколько книг, чтобы разобраться, что это за нигилизм такой. Хотел соответствовать.
— Вы говорите об этом в прошедшем времени.
— Да, знаете, после смерти мистера Тэкери Джеймс изменился. Мне кажется, его уже не так волнуют все эти идеи. Хозяйством вот стал интересоваться. Вызвался помочь мне с моей фермой.
— Фермой? — удивился я.
— Да, две тысячи десятин земли, а толку мало. Деревья приживаются плохо, воды в пруде набралось мало, а колодцы имеют солоноватый привкус. Одна беседка из сирени и акаций порядочно разрослась. Да вы её, наверное, видели. Мы иногда ходим туда пить чай или обедать.
— Беседка очаровательна. Я как раз недавно в ней был.
Я смотрел на Уилшоу и думал, мог ли этот человек с грустным выражением лица и добрыми глазами проклясть Себастьяна, чтобы вернуть сына. Джеймса Николас Уилшоу обожал, это было очень заметно. И пролегшая между ними пропасть наверняка сильно ранила его. С одной стороны, трудно представить, чтобы Николас Уилшоу занимался чёрной магией. С другой, а вдруг ему было нечем заняться в деревне? Каким только увлечениям не предаются люди от скуки. Да и потом, внешность бывает ой как обманчива.
— Сын говорит, нужно менять весь уклад. Тогда доход будет. Пока же… — Уилшоу встал и подошёл к столу, где расставлены были графины, рюмки и стаканы.
— Не желаете виски или джина?
— Нет, благодарю. Я пью только пиво.
Лорд налил себе на донышко виски, понюхал, пригубил.
— Не знаю, может, и получится у Джеймса что-нибудь. Пока же хлопоты по ферме растут с каждым днем. И расходы.
Похоже, я был прав: семейство Уилшоу в финансовом плане не процветало.
Лорд допил виски и вернулся на стул.
— Иногда сядешь и думаешь: «Нет моих сил!» — сказал он. — Хорошо, если Джеймс сумеет наладить дело.
— Я слышал, ваш сын жениться собирается. Это правда?
— Собирается. На Кэтрин Бланш. Это сестра леди Бланш. Да вы уже, наверное, знаете.
— Сын после свадьбы с вами жить будет?
— Да, мы говорили об этом.
— Сильно он влюблён?
— Кажется, да. Кэтрин девушка хорошая, Джеймсу в самый раз подойдёт. Главное — получить одобрение комиссии по евгенике.
Мне показалось, что тон Уилшоу чуть изменился. Интересно, отчего.
— А были и неподходящие партии? — забросил я удочку наугад.
Лорд вздохнул.
— Думаю, некоторое время Джеймс был влюблён в леди Бланш, — протянув руку, он рассеянно потрогал струны виолончели. — Она обоим вскружила головы — и Джеймсу, и мистеру Тэкери.
— Должно быть, исключительная женщина?
Уилшоу пожал плечами.
— Она, конечно, красавица и умна. Вот только чувствуется в ней некоторая холодность. Словно она опасается дать волю чувствам. Впрочем, я её плохо знаю — так, встречал несколько раз.