Тётя Мод делала всё возможное, чтобы превратить магазин белья в уютный дом: цепляла под потолком паутину, приносила с кладбища засохшие головки чертополоха, втирала в стены плесень, однако хозяйка лавки денно и нощно наводила чистоту, не выпуская из рук тряпки и швабры. Призраков она не видела, и, хотя те весь день спали и вообще старались не путаться у неё под ногами, хозяйка вечно ходила сквозь них и заставляла бедного попугайчика крутиться волчком вместе с клеткой, когда вращала стойку с бюстгальтерами. Бабулю всё больше беспокоил мистер Хофман из мозольной лавки, который на нервной почве находил у себя новые и новые болезни, а Эрик опять начал считать прыщи на лице и писать скверные стишки, посвящённые Синтии Харботтл.
– Эрик, мы уж сколько лет призраки, – убеждала его мать, – твоя Синтия давно растолстела и состарилась.
Этот аргумент только причинял Эрику боль; он упрямо повторял, что для него Синтия навсегда останется юной, и улетал в магазинчик поздравительных открыток поглядеть, не найдётся ли рифмы к словам «Синтия» и «Харботтл» – к каждому в отдельности либо тому и другому вместе.
– Ох, Генри, доведётся ли нам когда-нибудь обрести настоящий дом? – со слезами на глазах обращалась бедная Мод к мужу.
В ответ мистер Уилкинсон ласково поглаживал её по плечу, советовал набраться терпения и ни разу не обмолвился о том, что, всякий раз делая вид, будто летает в зубоврачебную клинику изучать современные методы пломбирования, на самом деле занимался поисками подходящего жилья, – к сожалению, безрезультатно.
Сильнее всего, однако, тётю Мод тревожила Приютина, которая постепенно превращалась в уличную девчонку. У Тины появились дурные привычки, она часто не ночевала дома и общалась с совершенно неподобающей компанией: призраками голых людей, чьи дома охватил пожар в то время, пока они принимали ванну, крысоловов, пьяниц и прочего сброда. Кроме того, девочка постоянно тащила в дом самую странную живность. Тина всегда была без ума от зверюшек. Конечно, ей нравились живые питомцы, но, согласитесь, привидению возиться с животными из плоти и крови как-то глупо, поэтому своё сердце она отдавала тем божьим тварям, которые после смерти стали призраками, так и не сообразив, что, собственно, с ними произошло. И всё же одно дело держать в садике «Тихой гавани» призрачных ежей, кротов и кроликов и совсем другое – укладывать среди шелковых пижам и гимнастических трико призрак задавленного бездомного кота или растерзанного голубя.
– Солнышко, прошу, не подбирай больше никого, – умоляла тётя Мод. – В конце концов, у тебя есть попугайчик и твоя чудесная рыбка.
Меньше всего на свете Тине хотелось обидеть добрую тётю Мод, однако в глубине души девочка не могла не признавать, что разговаривать с птицей, которая заучила всего две фразы – «Откройте шире» и «Билли – хороший», – не очень-то увлекательно. Молчаливая рыба, по-прежнему обитавшая в непромокаемой сумочке, тоже доставляла мало радости. Тина не винила её за это, но мечтала о более занятном питомце, интересном и необычном.
Она зачастила в Лондонский зоопарк и в один зимний вечер на обратном пути обнаружила нечто такое, что изменило жизнь всего семейства.
За день до того Тина приметила в зоопарке больного утконоса. Вид у зверька был не ахти: бурый мех потускнел, глаза подёрнулись плёнкой, на клюве выступил белёсый налёт. Разумеется, Тина понимала, что, умерев, утконос вовсе не обязательно станет привидением, ведь у животных всё в точности как у людей: одни превращаются в призраков, другие – нет. И всё же Тину переполняла надежда. Подлетая к клетке, она представляла, как будет класть утконоса с собой в кровать и прижимать к груди. Такого диковинного питомца нет ни у кого! Само собой, тётя Мод поначалу поднимет шум, но добрый нрав не позволит ей выбросить зверюшку на улицу.
Девочку, однако, ожидало горькое разочарование. Видимо, идиот-смотритель дал утконосу какое-то лекарство, и теперь тот держался гораздо бодрее, можно сказать, выглядел молодцом. Зверёк шустро сновал по клетке и даже уплёл целого червяка.
Приютина ужасно расстроилась из-за того, что ей не достанется утконос, и, видимо, именно по этой причине ошиблась поворотом. Улица, над которой она проплывала, оказалась не той, что вела к торговому центру. Тина уже собралась развернуться в обратную сторону, как вдруг наткнулась на вывеску над большим серым зданием. Надпись на вывеске, составленная из светящихся голубых лампочек, гласила: «ПРИЮТИНА ФАНТОМ».
Тина резко затормозила и в изумлении вытаращила глаза. «Невероятно, – пробормотала она. – Это же моё имя. Меня зовут Приютина, и я – фантом».