— Вообще-то да. Там было красиво… Но опасно. Я спасла детёныша от ящера-хищника…
— Этот мир всегда был опасным, потому мы и отправили туда племя физически сильных и отважных людей. И снабдили их такими спутниками, как лурды. Солнце скоро зайдёт. Тогда будет ещё трудней совершить переход. Сосредоточьтесь, дети мои. Соедините свою силу с силой элемнитов, помогите им сделать ваш свет видимым.
Мой шар и меч Дианы засияли одновременно. А полминуты спустя начали светиться нарисованные львы — пульсирующим оранжевым светом. Потом и ложная дверь засветились по краям — как будто кто-то с той стороны прожёг камень каким-то магическим оружием, чтобы вырезать кусок стены. Я вспомнила старинную печь в одном мире, где я была несколько лет назад. Чугунную печь с резной дверцей, за которой пылал огонь. Что находится за этой ложной дверью? Огненный мир, названный так за обилие вулканов и горячих источников? Или огонь, бушующий, как пламя в той печи…
— Дитя, возьми своего мужчину за руку, — велел эой царевне. — И встаньте перед дверью.
— Почтенный Аменемхет, — сказала я, — если этот мир и в лучшие времена был полон опасностей, то возле врат царевну и её возлюбленного может подстерегать любая…
— Врата должны открыться в определённом месте, воительница. Должно произойти соединения этих врат и тех, что маги Заката сделали в одной из пещер Огненного мира для альти-лурду, оставшихся здесь. Жаль, что царевна не обладает магическим даром, потому мне и нужна ваша помощь. Это место должно охраняться воинами альти-лурду и служителями Великого Лурда.
"Хотелось бы верить", — подумала я, глядя на "печную дверцу".
Мы уже не только видели бушующее за ней пламя, но и ощущали его жар, который усиливался с каждым мгновением. В ноздри ударил резкий запах. От него тут же запершило в горле.
— Что это? — испуганно попятилась Анхесептамон.
— О чём ты думаешь, Мерит-Ра? — эой был не на шутку встревожен.
Он дважды — крест-накрест — провёл рукой по двери, и она снова превратилась в раскрашенный рельеф на стене.
— Я подумала о том, как Далей… Как этот мир выглядит сейчас, — робко призналась Диана.
— Ничего себе… — царевна даже побледнела.
— Не пугайся, — успокоил её наставник. — Для тебя это далёкое будущее и вовсе не конец этого мира.
— Стоит ли отправляться в мир, который ждёт такое будущее?
— Стоит, — твёрдо сказал Аменемхет. — Для тебя это будущее, для Мерит-Ра настоящее, которое ещё может измениться. Ты рождена, чтобы править этим миром, царевна, и должна без страха принять свою судьбу. Связь Мерит-Ра с Хангартаном ещё сильней, чем я думал.
— Не думай об огне, — попросила я Диану. — Представь себе одну из тех картин, которые тебе описывала мать. Она же иногда рассказывала тебе об этой планете.
Она кивнула, направила меч на дверь, и вырвавшийся из него золотистый луч снова заставил заветную дверь засветиться. На этот раз свет напоминал солнечный. Он разгорался всё сильней и сильней, постепенно растворяя в себе прямоугольный кусок грубого камня с изображением львов.
Когда наши глаза привыкли к яркому свету, думаю, не только у меня возникло ощущение, что нарисованные львы ожили. Только сидели они теперь не спина к спине, а наоборот — повернувшись друг к другу. Я никогда в жизни не видела таких львов. Они были раза в полтора крупнее терранских и гораздо стройнее. Они почти одновременно повернули головы в нашу сторону, и их пышные золотистые гривы показались мне солнечными лучами, отходящими от двух божественных ликов. Дверь появления открылась в полутёмную пещеру, а звери сидели снаружи, у входа, за которым начинался дивный мир. В просвете пещерной арки мы видели лишь его маленький фрагмент: тропинка среди разноцветных полупрозрачных камней, между которыми росли огромные белые цветы с лепестками, словно бы сделанными из воска. Дальше виднелась роща, сверкающая золотой листвой. Я вдруг подумала, что надо на несколько секунд закрыть глаза, а когда их откроешь, среди золота вспыхнут красные плоды. Чудесные плоды, которые растут лишь в Эдеме и которых мы вкусили совсем недавно. Ещё шаг — и мы вернёмся в наш Эдем! Я видела, каким восторгом озарилось лицо Дианы. Царевна и художник стояли как вкопанные, а она едва не устремилась вперёд. Аменемхет удержал её, взяв за руку. Зверь поменьше и явно помоложе слегка напружинился и оскалил клыки — не свирепо, а предостерегающе. Не знаю, почему, но я поняла, что, несмотря на наличие гривы, это самка. Красавица с золотистым телом, очень светлой гривой и янтарными глазами. У самца тело отливало бронзой, грива имела рыжеватый оттенок, а вот глаза были светлее — лунно-жёлтые с зеленоватым оттенком. В этом взгляде было столько мудрости, что мне стало не по себе. Старший из лурдов издал низкий, рокочущий звук — не угрожающий, а скорее призывный, и в солнечной арке возникли две фигуры — юноша и женщина в лёгких доспехах, вооружённые короткими мечами. Рослые, светловолосые, явно очень сильные, хотя их тела не бугрились мускулами, как у наших культуристов. Хорошо развитые мышцы не нарушали гармонии, которой были исполнены стройные фигуры этих воителей. Стражи львиных врат. Их лица я разглядела плохо, заметила только, что хозяйка старшего лурда старше своего напарника. Она произнесла фразу не непонятном мне языке, и Аменемхет ответил ей фразой, в которой было лишь одно знакомое мне слово — "альти-лурду". Тамит, выскользну из рук Анхесептамон, доверчиво подбежала к старшему лурду, и он наклонился к ней — осторожно, слово не желая напугать её неосторожным движением. Эой вытолкнул царевну и художника вперёд. Диана, как зачарованная, двинулась за ними. Я успела удержать её, но её нога всё же на мгновение коснулась земляного пола пещеры. И пол содрогнулся. Львы зарычали. Их гортанный рык, подхваченный эхом, становился всё громче и громче… Или это был звук разразившегося где-то поблизости землетрясения? Аменемхет, уже было последовавший за царевной, вернулся в гробницу и стал что-то бормотать, делая отчаянные жесты — словно пытаясь закрыть дверь, которую не то заклинило, не то держали с той стороны. Мы уже не видели, что происходит на той стороне. Пещера и простирающийся за ней солнечный мир исчезли в золотистом тумане. Потом туман сгустился и превратился в каменную стену с изображением двери. Аменемхет обернулся к нам с выражением облегчения на лице, но это выражение тут же сменил ужас.