— Терри! — закричала Диана, кидаясь ко мне. — Сзади воины…
Я оглянулась в тот момент, когда что-то ткнулось мне под левую лопатку. Я почувствовала в этом месте сперва сильный жар, потом боль, которая становилась всё сильней и сильней, наполняя тело тяжестью. Гробница вновь наполнилась туманом, но я знала, что этот туман застилает только мои глаза. Откуда тут воины? Когда мы поднялись на платформу со сфинксом, я огляделась — обзор тут отличный — и никакой погони не увидела. Воинов было два. Один схватил яростно сопротивляющуюся Диану, а второй склонился надо мной, и я увидела его достаточно близко, чтобы понять — несмотря на смуглый цвет кожи это не египтянин. Это не были воины фараона. Проваливаясь в темноту, я слышала отчаянный крик Дианы, повторяющей моё имя.
— Терри! Терри…
Я шла на этот зов, пробиваясь сквозь вязкую тьму. Иногда её рассекали огненные вспышки, ненадолго освещая знакомые и незнакомые лица. Вот ухмыляющаяся физиономия Доримены. Мгновение — и её сменяет лицо убийцы — смуглое от искусственного загара, с холодными светло-карими глазами. Его тут же заслоняет тёмное, бесстрастное лицо Аменемхета.
— Это всё из-за тебя! — крикнула я. — Не надо было идти в этот погребальный храм! Ей вообще не надо было возвращаться в Египет…
Старик пытается мне что-то возразить, но его голос тонет в звенящей тишине. Несколько раз передо мной возникало лицо Нехтамона — грустное, задумчивое. Я обвиняла и его:
— Ты знал! Ты что-то знал. Почему ты не предупредил?
— Я хотел помочь ей. Я привязал её двойника к этому миру. Ты найдёшь её, дочь Сехмет. Иди в тот храм в виде сфинкса с твоим лицом. Я постарался укрепить связь между вами. Иди туда.
Я несколько раз пыталась войти в этот храм, но каждый раз каменный сфинкс превращался в настоящего. В того самого насмешливого сфинкса, которого мы видели в эдме. В Эдеме. В нашем потерянном раю. Чудовище облизывало кроваво-красные губы и дразнило меня, когда я звала Диану. И всё-таки хуже было, когда она звала меня. Сколько бы я ни шла на этот зов, я не могла её найти.
Потом меня стали звать другие голоса. Я не хотела их слышать, но они звучали всё громче и громче.
— Терри! Терри!
— Убирайтесь к чёрту…
— Пойду, куда скажешь! — радостно отозвался голос, который я наконец-то узнала. — Только сама больше не уходи так далеко. Терри, оставайся с нами.
Самого Джонни я тоже не сразу узнала. Вынырнув из тьмы, я какое-то время привыкала к свету. Когда мерцающая пелена рассеялась, позволив мне увидеть мир таким, какой он есть во всех своих цветах и оттенках, я долго смотрела на бледное, похудевшее лицо в обрамлении светло-каштановых волос, разделённых косым пробором.