— Он называл Машу именем мамы, — вспомнила, желая прояснить этот момент, когда дедушка закончил свой рассказ.
— Мария очень похожа на Розалию, ты же знаешь, — вздохнув, ответил дед и провел рукой, которую все время так и держал на моей спине, снизу вверх. Поежилась. Неприятное ощущение. Наверное, кошки себя так чувствуют, когда их гладят против шерсти. — Сумасшествие Гардта уже было в той стадии, когда реальность замещается фрагментами воспоминаний, желаемыми фантазиями. Поэтому он верил, что люди, получившие с его помощью магию, не погибают, а уходят от него живыми и счастливыми. Из-за их схожести Иван принял Марию за Розалию, потому что воспоминания наложились на реальность.
— Он знал обо мне, — выдавила глухо. Не хотелось вспоминать тот фанатический блеск в глазах Гардта, когда он понял, что я — человек, «та самая дочь Рози».
— После твоего рождения Розалия еще плотно общалась с некоторыми сокурсниками, — медленно проговорил дедушка, словно подбирая и выверяя каждое слово. — А позже… в общем, некоторое время она была одержима идеей… вылечить тебя. Верила, что в тебе есть магия, но она спит. Слушать никого не хотела. Расспрашивала всех своих знакомых. Тем больше было ее разочарование. Как бы мне ни было жаль, но ты, Евдокия, чистокровный человек, абсолютно лишенный магии.
— И мне это нравится, — заверила родственника и, выпутав из одеяла руки, обняла его. — Я ни о чем не жалею. Кстати, то кольцо…
— …которое Маша сняла? — уточнил дедушка. Кивнула. — Некромантам удалось извлечь из него плененную душу.
— И? — поерзала в нетерпении.
— Это душа Вадима Комарова, — произнес Святозар. Все время, пока говорил наш старший родственник, брат стоял у стены рядом с дверью и до сего момента молчал. — Я держал барьер, пока некроманты работали. Слишком большой выброс энергии.
— А-а, — протянула понятливо. У родных ночь выдалась весьма сложной и богатой событиями.
— На Комарова Гардт натолкнулся случайно. Они познакомились, так Иван узнал, что парень в ссоре с родными, которые живут далеко. Он понял, что Вадима никто искать не будет, — принялся объяснять дедушка. — Гардт договорился встретиться с Комаровым у леса, где якобы натолкнулся на погодную аномалию. С собой он привел подчиненную с помощью амулета девушку. Провел обряд. Парня оставил лежать на земле, а девушка, по словам мага, очнувшись, «неблагодарно» убежала. О том, где ты раздобыла это кольцо, мы еще поговорим, — пообещал. Кивнула, показывая, что к сведению приняла. — Позже.
— А что некроманты сделали с душой Вадима? — спохватилась, глянув на старшего брата.
— Опросили и отпустили, — пожал плечами Святозар. — Его тело слишком долго было без души и стало непригодным к…
— Что? Подожди-подожди, — перебила, — То есть, если бы не это, то… то Вадима можно было бы оживить?
— Да, — кивнул Свят.
— Но как? — спросила, затаив дыхание.
— Когда душу изымают, маг не умирает, — брат подошел и сел на кровать с другой стороны от меня. — Состояние похоже на кому при магическом истощении, и если в первые сутки вернуть душу обратно, то маг очнется. Хотя возможны различные осложнения и отклонения.
— Тогда те маги, — воскликнула возбужденно. Дедушка не дал мне вскочить с кровати. — В доме Гардта.
— Да, им должны были уже вернуть души, — сообщил Святозар.
— Ладно, — заключила удовлетворенно. — С этим разобрались. А теперь, — специально сделала длинную паузу, нагнетая атмосферу, — расскажите мне, что со мной было, что вы все так отреагировали на мой вопрос?
— Ничего непоправимого, уверяю тебя, — проговорил дед и погладил меня по волосам.
— М? — потребовала детальной информации.
— Упертая, — ухмыльнулся старший родственник совсем не огорченно. — Все же кольцо и зелье немного на тебя повлияли. В итоге — значительное истощение организма, повреждение кожных покровов, и некоторое время тебе запрещено пользоваться любим амулетом или артефактом. Из-за искажений в твоей ауре их действие может быть непредсказуемым. Это все временно, поверь.
— Верю, — сказала, улыбкой подтверждая слова. — И почему тогда ты выглядишь виноватым? — поинтересовалась, повернувшись к брату.
— Я… должен… Если бы… — Взглянув мне прямо в глаза, в следующую секунду Свят отвел взгляд. — Не смог. Защитить.
На такое заявление я ничего не сказала, лишь молча обняла брата. Его ни в чем не переубедишь. Если вбил себе что-то в голову, никакие доводы не помогут. И говорить, что он не мог знать, что со мной подобное произойдет, и что от его действий ничего не зависело, попросту тратить слова.
— Ну, а вы чего скисли? — полюбопытствовала у близнецов, которые разделили одно кресло на двоих, как-то в него втиснувшись.
— Нам… — начал Пересвет.
— …завидно, — закончил Яромир, и братья снова опустили глаза. — У тебя приключения, опасность…
— … а у нас только тетради, да учебники, — договорил Свет.
— Ску-у-учно, — протянули близнецы вместе.
Услышав объяснение братьев, задохнулась от смеси возмущения и негодования. Да, как они… Меня там едва не… того… в песок не превратили, а они… Нашли чему завидовать. Скучно им, видите ли. Мальчишки!
— Ай! — подпрыгнул на месте Яромир, как раз когда я подумала, что наказывать их некому.
— Ой! — воскликнул Пересвет.
— Дедушка! — взвыли оба и в одинаковом жесте потерли затылки.
Тихонько хихикнула и мысленно поморщилась. Знаю-знаю, универсальное средство воспитания от деда — воздушный подзатыльник. Больное, но весьма эффективное, стоит отметить, средство. И сразу столько воспоминаний… Например, когда я, поспорив с соседским мальчишкой, залезла на дерево и, упав, сломала ключицу. После выздоровления ох и досталось мне. Или когда ушла следом за Святозаром — он с друзьями в поход отправился. Шуму было. Меня искали по всему городу, а проверить рюкзак брата, куда мне, пятилетней, было легко забраться, никто не додумался. Эх, были времена. Читай на Книгоед.нет
Пока я ностальгировала, дедушка что-то строго втолковывал близнецам. Прислушалась. Пересвету и Яромиру наш старший родственник обещал разнообразить жизнь, если уж им так скучно. И в самый разгар воспитательной беседы дверь в палату открылась. Вошли Тор и мужчина средних лет в белом халате. Доктор, поздоровавшись и представившись, задал пару вопросов, в основном о моем самочувствии и, сообщив, что я могу отправляться домой, ушел. И лишь тогда муж приблизился, заглядывая в глаза. Пресветлая, сколько же в его взгляде тревоги. Дедушка, прихватив близнецов, покинул палату. Последним уходил Свят, взглянув на меня внимательным и немного виноватым взглядом.