Вскоре разглядывание мониторов мне наскучило, но уходить я не спешила, решив порыться в бумагах Витольда. Я, правда, не специалист, но может у меня получиться понять, чего мужчина пытался достичь и что успел воплотить. Любой уважающий себя ученый должен делать записи о ходе и результате эксперимента. Но сначала мне пришлось упорядочить все бумаги, книги и свитки. Если у мага возникнут вопросы, то скажу, что просто не выдержала вида бардака и затеяла уборку.
Большинство свитков и книг оказалось философскими размышлениями о сути людей и магов, природе магии и происхождении богов. Нашлось несколько старинных собраний сказок и легенд народов мира. А одна ветхая, покрытая бурыми пятнами тетрадь, авторства известного мага прошлого, кстати, оказалась посвящена изучению иных. Ее я швырнула через всю комнату. Смотреть на рисунки расчлененных тел было до тошноты мерзко. Нестерпимо захотелось вымыть руки и стереть себе память. Трудно поверить, что это мог написать здравомыслящий человек, уважаемый одаренный и основатель прославленного рода.
Несколько книг и больше десятка свитков я не смогла опознать, потому что написаны они были неизвестными мне языками. Бумаги в основном являлись заметками Салливана, набросками каких-то приборов, схемами амулетов и формулами каких-то веществ. Ничего информативного и ни одного упоминания о Евдокии Витвицкой. Кстати, папка с данными о Мэй тоже исчезла из спальни. Предполагая, что Витольд избавился от всего, что связано с его экспериментами.
Разочарованно вздохнув, я принялась обыскивать ящики стола. Кроме канцелярской мелочи, обнаружила документы на имя Мэй Галло - свидетельство о рождении и паспорт.
Я сидела в кабинете до тех пор, пока глаза не начали закрываться от усталости. Салливан так и не объявился. И я ушла спать.
Утром ничего не изменилось. Магический барьер все так же сверкал, преграждая выход. Ни Ано, ни Витольда. На мониторах я тоже никого не увидела. Только пленники стали вести себя беспокойней. Кажется, у них закончилась еда.
Новый день был полностью похож на предыдущий. Маг и его слуга так и не появились.
«Меня что, бросили?»
И ответ на этот вопрос утвердительный. Салливан сбежал, уничтожил все следы своих последних экспериментов, а меня оставил. На что он рассчитывал? На то, что у меня проснется магия и я снесу барьер одним щелчком пальцев? Глупость какая. А еще он кажется, что-то говорил. Что кто-то идет по следу и уже близко. Даня, что ли? Хорошо. Это хорошо, потому что без посторонней помощи мне не выбраться.
Ночью я проснулась от грохота. Стены подземелья содрогнулись, словно от взрыва. Отбросив одеяло, я вскочила с кровати и помчалась в кабинет. К мониторам. Я увидела их сразу. По одному из коридоров медленно продвигалась группа мужчин. Четверо. Нет, пятеро. И пусть нижнюю часть их лица скрывал платок, я все же узнала дедушку и Даниила. Едва не приплясывая от радости, я буквально прилипла к мониторам, с жадностью наблюдая за передвижениями мужчин.
Они планомерно обыскивали помещения одно за другим. Вот мужчины обнаружили комнату с «моим» телом. Два мага остались у порога, один оглядывался, а Даня и дедушка застыли у стола. Спустя минуту маги покинули помещение. Только дедушка остался. От вида его скорбно склоненной головы стало так больно, словно мне в сердце нож воткнули. Я до крови изнутри прикусила щеку, мысленно уговаривая себя потерпеть. А еще капелька обиды горечью растеклась по языку. Даня не выглядел опечаленным. Он, конечно, не признавался мне в любви и никаких обещаний не давал, я же, кажется, ему нравилась. Мог бы хоть одну слезинку выдавить, что ли.
Мужчины продолжили свое продвижение. С закрытыми дверями они расправлялись просто: коридоры подземелья наполнял гул от небольшого взрыва, а изображение на мониторах мигало. Вскоре спасательный отряд оказался в коридоре с тюремными камерами.
- Нет! - вскрикнула, когда один из магов заклинанием снес голову девушке-лисе, когда она угрожающе оскалилась в его сторону.
- Не надо, - всхлипнув, попросила. Второй маг огненным лучом пронзил грудь молодого мужчины, навсегда остановив его хаотичные метания.
За безжалостной расправой над оставшимися пленниками я не стала наблюдать. Не смогла. Витольд был прав. Значит, вот так Совет расправляется с теми, кто несет в себе угрозу для мирного существования людей и магов. Не понимаю и не принимаю такой жестокости. Да, я допускаю, что сознание людей, подвергшихся экспериментам Салливана, могло безвозвратно измениться, но ведь кто-то же мог не утратить разум и принять свое новое состояние. Защитить тайну «перерождения» (каким бы оно ни было) можно разными способами: магическая клятва, пластическая операция, смена имени и переезд на другой конец мира. Думаю, что любой согласиться на такой вариант, ведь на другой чаше весов находится его жизнь.