Сразу после осмотра вокруг меня засуетилась медсестра: взяла кровь, измерила давление и частоту сердцебиения, ловко воткнула иголку мне в вену и подключила капельницу. Когда мы с дедушкой останемся наедине я не дождалась — уснула под действием лекарства. А вот проснулась, судя по темноте за окном и тишине в коридоре, глубоко ночью. Приподняв голову, я огляделась. Дедушка спал, устроившись в кресле.
И это хорошо. Не буду его будить.
Когда жизни перестало что-либо угрожать, пришли мысли. Мне нужно подумать. Собраться, здраво рассудить и решить, что делать дальше. Главное, не поддаваться эмоциям и не наделать ошибок, о которых потом пожалею. Хорошо еще, что успокоительное притупило остроту ощущений.
На что они надеялись? Что я никогда не узнаю правду? Рано или поздно, но все тайное становится явным. Они не могли этого не понимать. Восемь лет. Они обманывали меня восемь лет. Все они. Тор. Как он мог столь долго скрывать от меня свою магию? Или же это я ничего вокруг себя не замечала? Интересно, когда он собирался мне признаться? А сделать это он был обязан, ведь человеческий век недолог, а молодость не вечна. Сколько еще? Десять лет? Пятнадцать? Я начну стареть, а муж не изменится. Это не осталось бы незаметным. Но зачем ждать так долго? Да, признайся Тор сразу же после нашего знакомства, я перестала бы с ним встречаться. Но позже, когда я уже не представляла своей жизни без мужа, он мог мне все рассказать. Да, обидно. Да, больно. Но поправимо. Тор мой муж. Я его люблю. И он меня любит, а для мага это не пустые слова.
— Евдокия, — тихо позвал дедушка. Я промолчала и даже не пошевелилась, хотя притворяться спящей поздно. — Как ты себя чувствуешь?
— Я обижаюсь, — заявила, глядя в потолок.
— Я понимаю, — произнес дед. Скрип кресла, звук шагов: родственник приблизился.
— И злюсь, — добавила безразлично — лекарство еще действовало, и скандалить я не собиралась.
— Я знаю, — вздохнул хитрец.
Он даже не пытается выглядеть виноватым.
— Не хочу с тобой разговаривать, — пробормотала. Это ведь дедушка главный обманщик. С него все началось. Я еще не решила, как поступить с родственниками: «казнить» или миловать.
Не всем было известно, что мой избранник одарен магией. Но узнав, они, по собственной воле или вынужденно, поддержали обман и хранили этот секрет до сего дня. Вспоминая прошлое, мне теперь многое становится понятным. Почему мама, смотревшая на Тора с недовольством и презрением, внезапно поменяла свое к нему отношение. Враждебность Святозара, которую я списывала на комплекс старшего брата. Понятно, почему отец с самого начала общался с моим мужем доброжелательно, словно со старым знакомым.
— Не буду с тобой разговаривать, — сообщила и, поджав губы, закрыла глаза.
— Хорошо, — не стал возражать дедушка. — Говорить буду я. Рядом с магом твоя жизнь в безопасности. Случившееся только подтверждает это. К тому же маги редко предают и нарушают свои обещания. Но ты отказалась знакомиться с кандидатами. Пришлось подстроить вашу с Тором встречу. И нет, мальчика никто не заставлял, он сам захотел увидеться с тобой. Все получилось как можно лучше. Без Тора ты бы погибла.
Дедушка вздохнул и присел на край кровати. Я продолжала демонстративно обижаться, хотя прислушивалась к каждому слову родственника и следила за ним из-под ресниц. Мне бы разозлиться по-настоящему, но почему-то не получалось. Кажется, я смирилась. Это ведь не впервые. Старшие — дед и брат — постоянно что-то недоговаривают и скрывают, оберегая меня от потрясений. И сколько бы раз я не доказывала, что взрослая и самостоятельная, они все равно относятся ко мне как к тепличному цветку, который нуждается в повышенной заботе.
— Когда Яромир позвонил и сказал, что в горах сошла лавина и они не могут тебя найти, мне показалось, что небо рухнуло, — продолжил дедушка. — Я едва с ума не сошел, пока мы со Святозаром добирались в Церматт. Шесть дней понадобилось, чтобы обнаружить купол. — Я непроизвольно дернулась. Так долго. Мне казалось, что прошло меньше времени. — У преступников с собой были разные амулеты, они-то и спрятали вас от поискового заклинания. Похитители погибли и имя заказчика, к сожалению, нам не узнать. Но я разберусь. Слышишь, Зайчонок, я найду того, кто хотел тебя украсть. С Тором все хорошо. Мальчик сменил облик и спит в соседней палате. Утром увидитесь. Ночью летим домой. А сейчас отдыхай.
Погладив меня по руке, дед встал и вышел из палаты. Спать мне больше не хотелось. И, вообще, чувствовала я себя хорошо. Поэтому попробовала встать. Конечно же, я планировала отправиться к Тору. Села на кровати. Голова не кружится, в глазах не темнеет. Прекрасно. Вперед и с песней. Отыскала тапочки, халат и тихой тенью выскользнула в коридор. Нужную дверь я нашла не сразу, а только с третьей попытки.
Тор спал. Такой смешной в больничной сорочке. Спокойный и умиротворенный. Стараясь не разбудить любимого, я пододвинула кресло поближе к кровати. Пусть отдыхает. Я подожду, когда он проснется. Мы обсудим несколько вопросов и вернемся домой вместе. У нас все будет хорошо.
Когда небо за окном начало сереть, Тор шумно вздохнул, пошевелился и открыл глаза. Его взгляд тут же встретился с моим, словно муж заранее знал, где я сижу и что в этот самый момент смотрю на него.
— Привет, родной, — улыбнувшись, произнесла. — Как ты себя чувствуешь? Что-то болит? Пить хочешь? Есть? Тор, ты…
— Простите, Вы кто? — перебил меня муж.
Поперхнувшись воздухом от неожиданности, я застыла, распахнув рот и выпучив глаза.
Что?
Но это не было страшным сном или слуховой галлюцинацией. Тор смотрел так, словно видел меня впервые. В памяти всплыла сцена того, как муж и Сиплый разлетелись в стороны после взрыва, вызванного столкнувшимися заклинаниями. Любимый тогда тоже смотрел на меня, не узнавая.
— Ваше лицо кажется мне знакомым, — продолжил он, нахмурившись. — А, Вы та девушка, в горах. С Вами все хорошо?
— Д-де-да. Кто-нибудь, — просипела. Такое ощущение, словно я падаю в пустоту. Вскочив с кресла и не сказав ни слова удивленному мужу, я выбежала из палаты.
— Веснушка, — воскликнул Святозар, которого я едва не сбила с ног. Вскинув голову, я поймала взгляд брата, но ничего объяснить не могла, беззвучно открывая и закрывая рот.
Мне снова сделали инъекцию седативного средства — иначе совладать с эмоциями не удавалось. За начавшейся суетой я наблюдала уже со спокойствием сытого удава. В палату к Тору меня не пустили, зато туда отправился дедушка в сопровождении трех врачей. Святозар остался, удерживая меня в объятиях.
В этот день, конечно же, никто никуда не полетел. А я отказалась возвращаться домой, пока ситуация с моим мужем не прояснится. Целый день доктора сновали туда-сюда, но никто ничего не говорил. В полдень в больницу прибыл высокий мужчина в дорогом костюме, белых перчатках и начищенных до зеркального блеска туфлях. Он чинно прошествовал по коридору, постукивая тростью. Проходя мимо, мужчина приподнял шляпу и приветственно кивнул, а потом вошел в палату мужа и долго оттуда не появлялся. Из перешептываний медсестер я узнала, что незнакомец это универсальный маг Западной Европы — Франсуа Моро. Если вызвали такого специалиста, значит, дело серьезное. Приехавшие через пару часов родители Тора только подтвердили мои опасения.
Ангелину и Генриха в палату тоже не пустили. Ко мне они не подходили, остались стоять в стороне, но я этому не удивилась. Старшие Замятины никогда не проявляли ко мне особых эмоций. Раньше я списывала их отчужденность на место жительства и воспитание: другие традиции, обычаи и правила семейных отношений. В некоторых странах не принято, чтобы родственники вмешивались в жизнь взрослых детей. Но теперь, когда обман раскрыт… Они — маги и это все объясняет.
Франсуа Моро покинул палату спустя два часа. В первую очередь он отправился к Ангелине и Генриху. О чем они разговаривали, я не слышала — наверное, кто-то из них использовал заклинание, — но родители Тора тут же попытались пройти к сыну. Моро остановил их и принялся в чем-то убеждать. Наблюдать дальше мне помешал подошедший дедушка, заслонивший собой беседующих магов. Я тут же впилась взглядом в лицо родственника. Он хмурился, не смотрел мне в глаза и выглядел озабоченным. И немного озадаченным. Значит, ситуация еще хуже, чем мне казалось. Простая потеря памяти так сильно не взволновала бы нашего Главу рода.