Затруднение разрешил Нельсон, махнув таксисту рукой. Машина подъехала к нам.
– Куда? – спросил водитель.
– В Милл-Хилл,– ответил Нельсон.
Не успела Габи сказать хоть слово, он открыл перед ней дверцу.
Моя подруга крепко обняла меня.
– Оставляю тебя на попечение заботливого Нельсона,– шепнула она и скорчила гримасу, изображая неземную страсть.
Когда такси тронулось с места, Габи послала нам из окна пьяный воздушный поцелуй и крикнула:
– Не грусти, Мел! Все образуется!
– Ты так думаешь? – печально пробормотала я, провожая машину взглядом.– Ох, как я в этом сомневаюсь…
– Конечно, все наладится, дурочка,– сказал Нельсон, снова обнял меня за плечи, и мы пошли дальше.– Просто научись оценивать себя по-настоящему. Я говорю не только о работе.
– Догадываюсь, на что ты намекаешь, но я и так знаю себе цену,– возразила я.– Запросы у меня отнюдь не маленькие!
Нельсон фыркнул.
– Вот только не надо иронии! – сказала я.– Ведь ты, в отличие от меня, совсем не знаешь Орландо.
Как только с моих губ слетели эти слова, я поняла, что допустила оплошность. У Нельсона имелась прескверная привычка любые достоинства Орландо превращать… как бы поточнее выразиться… в нечто посредственное и невзрачное, что ли.
Но все-таки я продолжила свою мысль – хотя бы только потому, что в эту минуту страстно захотела услышать о нас с Орландо что-нибудь обнадеживающее. Пусть из собственных уст.
– В Орландо есть все, чем должен обладать мой мужчина,– настойчиво сказала я.– Он романтичен, у него тонкая натура, и ему небезразлична я. Я настоящая.
– Ну и почему же вы тогда разбежались? – прямо спросил Нельсон.
– Наверное, решили друг от друга немного отдохнуть,– неуверенно промямлила я.
И тут же подумала: хватит дурачить самой себе голову! Мы расстались. Еще в Новый год. Надеяться больше не на что, ведь на День святого Валентина он не прислал открытки, даже с днем рождения меня не поздравил!
Наша история осталась в прошлом; твердить, что все еще наладится, не имело ни малейшего смысла. Я даже удивилась тому, что столь долгое время водила себя за нос.
Ноги внезапно ослабли. Чувствуя себя так, будто меня сшибло автобусом, я остановилась посреди тротуара.
– Ив который раз вы разошлись? – спросил Нельсон.– И дозволено ли тебе подыскивать ему замену, пока он осмысливает свою жизнь и принимает решение? Мел? Почему ты остановилась?
Я почти не слышала его. У меня было такое чувство, будто все темные углы моей жизни, куда я все не решалась заглянуть попристальнее, вдруг осветились ярким светом. Я моргнула, стряхивая с ресниц горячую слезинку, и потерла глаза, ощущая себя бесконечно одинокой.
Одинокой и глупой.
Я не нуждалась в замене, потому что мечтала лишь об Орландо. Хоть он этого и не заслуживал.
Нельсон не видел моего лица, поэтому расценил молчание как знак того, что можно продолжить лекцию.
– Ума не приложу, почему ты тратишь столько времени на отъявленных тунеядцев,– произнес он менторским тоном. – Тебе нужен разумный мужчина, который мог бы тебя обеспечить и окружить заботой. В глубине души ты ведь очень старомодна и занимаешься самообманом, соглашаясь на поверхностные, ни к чему не ведущие отношения. Я просто бешусь, Мел, когда вижу, как ты посвящаешь свою жизнь неудачникам типа Орландо. Ты достойна другого, и большего…
– Замолчи, Нельсон,– сказала я сквозь слезы.– В конце концов, ты мне не отец.
– И очень жаль! – парировал он.– Твоя проблема в том, что ты не знаешь, какой тебе нужен мужчина. К тому же ты не уверена в своих силах.
В который раз, за этот проклятый вечер, вспомнив об отце, я не выдержала и прямо посреди улицы разревелась в голос. Нельсон тут же повернулся ко мне и обхватил руками мои содрогающиеся плечи. Лицо у меня покраснело и наверняка выглядело ужасно.
– Мел! – вскричал сбитый с толку Нельсон. – Прости меня, пожалуйста. Я и не думал, что ты настолько… Мне казалось, ты переносишь все это легче… То есть я и не догадывался, что ты мучаешься из-за Орландо так сильно…
– Да, мучаюсь! – зло прохныкала я.– Только стараюсь об этом не думать!
На самом-то деле я замирала, едва слышала телефонный звонок, бежала к ящику, как только приносили почту, не появлялась в определенных районах города, чтобы не бередить себе душу воспоминаниями о сказочных вечерах, и выключала радио, когда звучали наши с Орландо песни.
– Пострадало только мое самолюбие,– прогундосила я, не обращая ни малейшего внимания на скопившиеся в носу сопли.
Нельсон обнял меня крепче, и я с благодарностью уткнулась лицом в его плечо.