Вот бы сейчас пирожочек, ммм…
Дэнни так умело гуляет по теням…
А Лесолди разрешит мне сплести ему косичку?
Поведение Его Величества довольно странно, то воплощение серьезности, то целая россыпь сальных взглядов и распущенная грядка намеков… Да и семейка вся далеко не образец правопорядка…
А вдруг он завтра меня поцелует… Ох ох ох…
Откуда принцу было известно, что я пойду в его покои, ведь король сказал…
Есть хочу… пирожок бы мне…
И он спросил про ключ, значит…
Лучше два, один с вишенкой, а второй с капусточкой
Кандидатки…каждая из них очень хороша…
Интересно, где состоится наше первое свидание…
Он бесследно исчез из комнаты, а значит, это либо магия либо…
А вкусняшки будут?….
— Хватит за мной ходить! — требовательно прозвучал женский голос. — Хватит!
— Мы так и не поговорили. — ответил до боли знакомый.
Захотелось выйти из своего укрытия, подать какой-то сигнал, дать ему знать о себе, но ни тело, ни рот не желали слушаться. Эти двое сами вторглись в мое укрытие, но своим поведением именно я вела себя неправильно, слушала чужой, не предназначенный для моих ушей разговор, не смея пошевелиться и боясь дышать.
— Не о чем говорить! — красные волосы мельком вспыхнули в стороне. Те самые, которыми я открыто и искренне восхищалась
— Но мы же… — в его словах засквозило глухое отчаяние, от которого мое тело неприятно сжалось в стену.
— Нет! Мы друг другу никто! — зло крикнула девушка. — Пойми это наконец! Ты предал меня!
Повисла тугая, гнетущая тишина. Давящая, удушающая меня изнутри, и, предчувствуя что-то страшное, захотелось закрыть уши и переместиться, но мужской голос спокойно и уверенно разрезал безмолвие, задев острым краем сердце той, о чьем присутствии не предполагал:
— Я сделал это, потому что люблю тебя.
Роль случайного слушателя чужих секретов будоражила меня в доме отца, когда я, будучи ребенком, тайно подслушивала мужские разговоры, но сейчас это походило на изощренную пытку.
Хотелось моргнуть и забыть случившееся, вернуться обратно на тот праздник, с которого сбежала, зачем-то захотев побыть наедине с собой… а честнее, ушла, чтобы за мной вышел он…, и он действительно вышел…, но следом за другой…
— А я тебя нет. — негодовала девушка. — Ненавижу тебя, как ты не поймешь!
— Понимаю. — почему так больно от одной его интонации? Почему? — Но это не изменит того, что я всегда буду тебя любить.
Крик, раненой птицей, вырвался из горла, и я проснулась с мокрыми от слез глазами. Пытаясь восстановить дыхание, привстала и увидела своего дракона, устроившегося на изножье кровати и с любопытством наблюдающего за мной.
— Что тебе снилось? — спросил Фей, отбросив приветственные вступления.
— Ничего.
— И из-за ничего ты ворочалась во сне и кричала?
— А разбудить ты не мог?
— Нет. Любые сны важны, и другому созданию не положено в них вторгаться. А при нынешних обстоятельствах …
— Ничего мне не снилось. Сумбур, убийства, и всякое такое. — встав с кровати, я направилась в ванную комнату.
Но дракон будто не слышал сказанное, летел за мной и продолжал:
— Сон — это своего рода самобытный метод твоего сознания борьбы с башнэз. Он отражает кому в действительности отдано твое сердце и пытается достучаться до испытывающей лже-чувство стороны. Сновидения будут посещать тебя до тех пор, пока ты не выпьешь противоядие или не окажешься полностью во власти нового чувства. Тогда они начнут видоизменятся.
Слушая нравоучения Фея, я снова и снова набирала в ладони ледяную воду и ополаскивала лицо, пытаясь стереть с себя последние остатки нелепого кошмара. Ведь столько времени запрещала себе вспоминать, не разрешала просочиться даже маленькой мысли, а тут…
— Это был…
— Ты почему здесь со мной, а не с принцем? — не дав ему договорить, спросила я и, выйдя из ванной комнаты, направилась к столу, на котором красовалась ваза с фруктами.
Дракон хитро усмехнулся:
— Твое желание избавиться от меня, докучающего неприятными вопросами, настолько велико, что ты готова сама направить меня к Лесолди без возмущений по поводу нашего сближения?
— Ошибаешься, Фей. Мне просто любопытно. — мой собеседник хмыкнул.
— Его Высочество уже несколько часов, как встал.
— Несколько часов? Но…а завтрак! Сколько сейчас времени? Почему меня никто не разбудил?
— Он позаботился, чтобы завтрак подали позднее, тем самым дав возможность кандидаткам, как следует выспаться. Это официальная версия.
— Он мне начинает нравится. — взяв виноградину, ответила я.
— Смотри не влюбись. — нахально пригрозил информатор.
— А неофициальная?
— Неофициальная версия — он сделал это ради тебя. Ведь кое-кто у нас соня и единственная не открыла дверь, когда к ней стучали служанки.
— Да? — картины расправ Лиама всегда знали нужное время и эффектно появлялись перед глазами.
— Да, соня! Он запретил служанкам тебя беспокоить, велел дождаться его указаний.
— Ты же мог меня разбудить? — желудок, решивший перестать безмолвствовать, забурчал, требуя немедленно предоставить ему завтрак. — А он общается со служанками?
— Принц просил меня не тревожить твой сон. И да, ему докладывают о кандидатках. Как истинный наследник и жених, он несет за вас ответственность и предпочитает держать все под контролем.
— Ого, сколько дифирамбов. — усмехнулась в ответ. — Если служанкам нельзя меня беспокоить, как они узнают проснулась я или…
Но Фей взлетел и направился к окну.
— Скоро к тебе придут Тина и Кати…
— Значит, ты информатор…
— У тебя час для сборов к завтраку. — проигнорировав мою реплику, дракончик вылетел в окно.
— Час? — заныла моя дева. — А чего так долго? Я и за десять минут могу собраться. — абсолютная правда, если дело касается еды.
— Почему не оставил ее заблокированной?
— Чтобы ты не скучала. — смеялся Фей. — Его Высочество выделил час ради твоего комфорта. Откуда ему знать, на что ты способна ради своего желудка!
— Ради меня… — дева поплыла в своих мечтах. она поплыла в своих мечтах.
— Посмотри на столе, я оставил тебе письма от Лиама и Нила.
Глава 21. Первый день отбора. Завтрак кандидаток
Первым лежало письмо от Лиама. К счастью, Фей скрыл от него мою незапланированно вспыхнувшую нездоровую любовь к принцу, а потому наставник не стращал меня немедленной расправой за непослушание, коротко инструктируя по делу. Советовал «пройтись по королеве, магу и хорошенько прошерстить кандидаток».
В данном контексте «пройтись» не означало хождения по телу, а подразумевало более детальное изучение указанных лиц.
Узнав про покушение на принца, Лиам считал необходимым прислать подкрепление, как только выдастся возможность. Вот бы прислали Хавьера.
Закончив с первым письмом, я потянулась ко второй, более плотной стопке посланий. Мой друг Нил оказался куда более красноречив… Его письма искрили сильными эмоциями, жаль только не всегда радушными, а также содержали угрозы меня выпороть и фразы в стиле: «ты почему там шастаешь без часов-щегла и влюбляешься в первых, встречных, а?!!».
Сразу догадался о немалой роли башнэз в случившемся, вот не зря он в тройке лучших околунных агентов. А часы бы, конечно, меня защитили, будь они при мне… Но кто же знал… я же не специально просила распылять вокруг зелье и оставлять меня в комнате с наследным принцем.
Письмо от Нила было не одно… Причем с каждым последующим возрастало число использованных эпитетов. Лучше бы остановился на первом, в котором резким размашистым почерком сиял единственный вопрос: Что???
Моя дева, наивно ожидавшая от него восторженного разделения ее влюбленной радости, огорченно дулась и обиженно сопела, коря себя за доверчивость с которой открыла сердце «этому бесчувственному грубияну». Но мировая скорбь полоумной длилась ровно до тех пор, пока мы не вскрыли последнее письмо. В нем тон околунного коренным образом менялся, и он внезапно душевно осознавал, как сильно рад навалившемуся на мою голову счастью. Писал о готовности лично отвести меня к алтарю (задвинув куда-то батюшку…), и ненавязчиво интересовался, насколько взаимно чувство? Деликатно спрашивал далеко ли успела зайти сама взаимность, не скупясь вопросительными знаками. И тоном более опытного старшего товарища советовал ни в коем случае не спешить с последующими шагами, чтобы суметь ярче разжечь чувства в принце. Уверял, что мужчины легко и быстро теряют интерес к легкодоступным женщинам.