— У вас ведь приемные родители? — снова дал о себе знать шеф, и мое раздражение усилилось.
— Приемные. — Я одарила Рожнова сердитым взглядом. — Досье прочитали, да? — убрать язвительность не получилось, и я внутренне поморщилась: ссориться в первый же день с начальством не хотелось.
Но зачем он полез расспрашивать?! Моя частная жизнь его не касается!
— Я посчитал, что нужно ознакомиться с делами сотрудников, с которыми мне предстоит работать. — Рэма, по всей видимости, моя реакция ничуть не смутила.
Мы въехали на Троицкий, направляясь на Петроградку, где жила мать Коли. Кстати, неподалеку находилась и моя квартира, куда я в последнее время наведывалась очень редко.
— Простите, я не люблю говорить о своем прошлом. — Я извинилась, конечно, и пояснила, почему так резко ответила, но внутри мнения не изменила. — И о жизни вне офиса тоже, — добавила на всякий случай.
Бесцеремонность Рэма покоробила, пусть даже он не специально завел эти расспросы. Еще не хватало, чтобы начал расспрашивать о нас с Женькой, ведь наверняка заметил его поведение.
— Как скажете, — легко согласился Рэм, к моему удивлению, — я уже приготовилась к строгой отповеди, что начальству не дерзят и вообще оно обязано знать подноготную своих сотрудников. — Что вы думаете об этом деле, Алена? — Рожнов резко сменил тему, за что я была ему благодарна — обстановку следовало слегка разрядить.
— Возможно, кто-то сильно недолюбливал Николая, — начала я размышлять. — И решил устранить его, а потом еще и привязать к невесте, чтобы он явился причиной ее гибели. Кстати, у Рады надо бы поинтересоваться, авария была случайностью или подстроена. — Я достала из сумки блокнот и записала вопрос, чтобы не забыть.
Водилась за мной такая привычка, записывать идеи по ходу размышления.
— Вряд ли соперница, — негромко отозвался Рэм. — Не думаю, что влюбленная девушка убила бы своего любимого и таким изощренным способом решила избавиться от конкурентки.
— Или соперник, — подхватила я, в азарте размышлений позабыв о недавней неприязни к шефу. — Возможно, у Кати имелся какой-нибудь обиженный поклонник, который устранил Колю…
— Тогда не вписывается, зачем он привязал к мертвецу возлюбленную, — возразил Рэм, сворачивая на Кронверкский проспект.
— Мда, точно. — Я нахмурилась, уставившись перед собой и машинально затеребив нижнюю губу — тоже привычка от задумчивости. — Тогда вообще непонятно, — откинувшись на сиденье, покосилась на Рожнова. — И так, и так выходит, что устранили бы кого-то одного, а тут двоих. — Я замолчала, вертя ситуацию и так и эдак, но пока никаких больше идей не приходило. — Ладно, надо сначала поговорить с матерью, вдруг что-то узнаем. — Я вздохнула, сдаваясь. — Мало сведений.
Рэм свернул с проспекта и нырнул в глубь улочек Петроградки — мама Николая жила на улице Воскова.
— Как вам вариант наказания? — предложил вдруг Рэм. — Кто-то, или поклонник Кати, или безнадежно влюбленная в Колю девушка, решил наказать обоих? Одного — за вероломство и ветреность, а второго — что встал на пути у истинной любви?
Я подумала над этим предложением, потом с сомнением ответила:
— А не слишком сложно? Почему попросту не устроить обоим ту же аварию, например? Или порчу навести? Да в конце концов, просто отсушку сделать?
— Порча незаконна, можно и в тюрьму загреметь, — напомнил Рэм. — Отсушка — более вероятно, но все зависит от силы обиды, Алена. Люди, они иногда очень мстительными бывают.
Возразить не нашлась что. За годы работы в агентстве я действительно со всяким сталкивалась, в том числе и с безумствами во имя любви. Мы заехали на нужную улицу, Рэм остановился около дома, где жила мать Коли. Как сказала Катя, она была целительницей средней силы и работала из дома. Значит, вероятность, что мы застанем ее, большая. Рэм, приблизившись к подъезду, достал из кармана таблетку ключа и под моим удивленным взглядом приложил к домофону. Аппарат на мгновение окутался красноватым сиянием, потом пискнул и открылся. Рожнов оглянулся на меня и пояснил: