— Мы сразу начнем. В качестве местного жителя я распоряжаюсь нашей маленькой экспедицией. Вы позволите, шериф?
— Прошу вас, — солидно сказал шериф.
— Все предусмотрено: вы — представитель правосудия штата Идаго. Я — представитель частной юридической инициативы. И несколько молодых людей, на всякий случай.
— Мистер Кэри, вы превосходный организатор, — сказал шериф из Идаго.
— Шериф, я ученик Мак-Парланда. Этим сказано все самое лучшее, что я могу о себе сказать. Выходите, господа.
За плотно сдвинутыми занавесками автомобиля — темнота, листва, неровные, широко расставленные дома провинциального пригорода.
Маленький фонарь, горящий над доской:
Клуб Союза плавильных рабочих № 125
— Здесь?
— С начала конференции они здесь ночуют.
Из передней лестница круто шла вверх. Кэри остановил Крейна.
— Не пропускать никого…
Крейн один остался у лестницы.
Поднятый воротник пальто и козырек кепи, опущенный на переносицу, встречались на его лице, заменяя маску. Ночь. Тишина. В десяти шагах дышит автомобиль с потушенными огнями.
Как вспоминают юность, Крейн вспомнил себя у дверей мистера Бангса с голубой карточкой в руке. Входной билет в будущее… Последняя в мире романтика? Что ж, — ночь, поднятый воротник, металлическая тяжесть револьвера в кармане, тонкое звяканье наручников в кармане, ступеньки, по которым сойдет, звякая наручниками, убийца… романтика голубой карточки?
Нет, просто вещи из сукна, металла и дерева.
Романтика — волнение крови. Но у Крейна — только тяжесть в груди и в голове пустота.
Будущее, обещанное Крейну, обманывает, как черта горизонта. Она виднеется, но ее нет; к ней приближаются, но она не становится ближе. Впрочем, Крейну только кажется, что он плывет к горизонту. На самом деле, он служит за восемнадцать долларов в неделю, как служат телеграфисты и клерки… Только клерки безвредны и долговечны, а Крейна сейчас, быть может, убьют или сейчас он убьет.
Короткий грохот послышался наверху и затих. Крейн встряхнул головой.
Опять вздорные мысли. И на работе! Нервы…. Надо обтираться льдом по утрам.
Молодые люди спускались по лестнице, тесня перед собою небольшого бледного человека в сюртуке.
— Я еще раз требую объяснений, шериф, — выкрикнул бледный человек.
— Мистер Мойер, я повторяю еще раз: по закону обвинение должно быть предъявлено не позже чем через сутки. Пока налицо предписание об аресте губернатора штата Ида-го и предписание о выдаче губернатора штата Колорадо. Люди довольствуются меньшим.
— Я еще раз прошу дать мне возможность известить по телефону адвоката или друзей.
— Я повторяю еще раз: сейчас двенадцать часов. Это время не кажется мне подходящим для разговоров по телефону.
— Какого черта вы тратите красноречие, Мойер! — ощупывая ступеньки вытянутой ногой, Хейвуд боком спускался по узкой лестнице.
— Будьте покойны, нам не позволят проявить невоспитанность. В двенадцатом часу ночи телефонный звонок ни в коем случае не нарушит покой нашего адвоката.
Хейвуд стоял среди молодых людей в клетчатых кепи.
— Вот что, ребята. Скажу прямо: я не доставлю вам удовольствия пристрелить Билля Хейвуда, оказавшего сопротивление при аресте.
Хейвуд усмехнулся и поднял руки над головой.
— Вам придется еще повозиться со мной, ребята.
Кэри рванул Крейна вверх по лестнице.
— Джим Хорти… его надо найти.
Площадка, коридор, бледные лампочки, открытые и закрытые двери. Крейн разглядел на ходу стену с портретами, потом помещение, где тесно стояли пустые стулья, вытянутые в ряды. Карманным фонариком Кэрй осторожно осветил человека, спавшего на скамье.
— Нет, — сказал Крейн.
Они бежали к соседней двери. Дверь отворилась. В узком, изнутри освещенном пространстве Джим Хорти стоял, застегивая подтяжки. Белокурые волосы клубились на лбу.
Крейн в непонятном ожидании пропускал секунды; но секунды приближали к измене.
Мигая сонными глазами, Джим всматривался в темноту коридора.
— Он! — сказал Крейн.
— Рудокоп Джемс Хорти, я арестую вас именем закона.
— Вот еще! — сказал Джим, — не может этого быть.
— Быть может, предписание губернатора о выдаче вас и ваших сообщников, Хейвуда и Мойера, штату Идаго покажется вам убедительным?
— Как это? — спросил Джим. — Нас увезут в Идаго?
— Следуйте за мной.