Сорок три союза, объединяемых Федерацией, подали коллективный протест против возводимых на Федерацию обвинений. Широкой волной протекают рабочие митинги по всему западно-промысловому району.
Знаменитый американский сыщик Пинкертон самолично взялся подтвердить документами и фактами свое сенсационное обвинение.
Желтые газетки грохотали. Крупная буржуазия торжествовала. Это урок, мол, Дяде Саму и его дурацкой конституции. Разве можно, мол, допускать рабочие объединения? Это же бандит на бандите. Все эти юнионы — это же все сплошь шайки разбойников. Да здравствует Пинкертон!
Пинкертон же не спал, как не дремали и товарищи из Западной Федерации. Эти последние не могли не понимать, как бессильны они перед сыщиком, за которым позорно прячется всесильный в стране капитал и в руках которого поэтому все силы и средства.
Однако, надо было во что бы то ни стало отразить эту гигантскую генеральную провокацию капитала. Ибо успех этой провокации — полный крах не только текущей стачки, но и всего организованного рабочего движения во всем районе. Несомненно, что у организованного капитала это — ставка ва-банк, и что цель этой ставки — ликвидация рабочих союзов в Колорадо и Идаго.
Барнс, временно управляющий делами президиума Западной Федерации, был, как и все ее вожаки, простым рудокопом. В среду 5 мая он явился на ночное дежурство несколько позже обыкновенного и принялся за просмотр вечерней прессы. В помещении бюро не было никого из сотрудников. Первое, что бросилось ему в глаза в свежем номере «Денвер-Геральд», было упомянутое уже нами интервью с Пинкертоном. Барнс бросился к телефону:
— Алло! 47-56-04. Товарищ Гейвуд? Алло! Попросите министра Гейвуда.
Женский голос ответил, что Гейвуд только что вышел из дому с неизвестным господином. Барнс немедленно позвонил к Петтибоне.
— Алло! Дома ли Морис? Что? Говорите громче. Алло! Не слышу. Алло!
Что-то зашипело, закрякало в слуховой трубке, послышались пыхтенье, возня, какие то звуки, напоминающие мычанье, и, наконец, ясный, отчетливый шепот:
— Ну, выключи же аппарат, Гарри!
И мгновенно все стихло. С минуту Барнс стоял, не вешая трубки, всей фигурой своей выражая сплошное недоумение. Но уже в следующую минуту он понял, что с Петтибоне случилось что-то неладное. Какие-то люди, применив насилие, не допустили его к телефону. Что это? Нападение? Арест? Но если арест, то к чему же эта таинственность? Не в руках ли он Пинкертоновских ищеек?
Вспомнился Барнсу случай с Биртоном, железнодорожником из Арвады, похищенным сыщиком Пинкертона, в интересах какой-то фирмы заключенным в тюрьму и с тех пор пропавшим.
Так или иначе, но надо как-то действовать, не теряя ни минуты. Барнс позвал курьера и, поручив ему запереть помещение бюро, поехал к Морису Петтибоне на его холостую квартиру.
Джон Питч — совсем молодой еще рудокоп свинцовых копей штата Идаго. Это он, Питч, разоблачил Пинкерто-новского шпиона Крэйна, который, став секретарем союза 125, едва не сорвал стачку рабочих Плавильной Компании. Он же, Джон Питч, обладая какой-то исключительной сметливостью, первый заподозрил Роберта Смита, в чьем лице король провокаторов едва не подчинил своему влиянию всю Западную Федерацию.
5 мая, т. е. ровно через три дня после разыгравшегося скандала с Робертом Смитом, исполнительный комитет Федерации срочно вызвал Джона Питча в Денвер. Приезд Пинкертона не ускользнул от внимания Федерации, уже наученной опытом Крэйна и Смита и специально вооружившейся сотнями глаз и ушей. Имелись сведения, что Пинкертон готовит рабочим катастрофу. Новый председатель Чарли Гейвуд имел с Питчем весьма продолжительную беседу, после которой молодой рудокоп с первым же поездом помчался по дороге в Тринидад, небольшой городок, расположенный вблизи центральных антрацитовых рудников.
Слез он, однако, не доезжая двух верст до Тринидада, на крохотной платформе Глянцевитого рудника.
Здесь Питча встретили, по-видимому, ожидавшие его товарищи, рудничные рабочие. Их было трое. Ночь обещала быть темной и дождливой.
— Ну, что? Готово? — бросил Питч короткий вопрос.
— Готово все. Мы ждем вас целый час. Тачка нагружена антрацитом и стоит уже у Восточных ворот.
— Куда будет сложен обратный груз?
— На квартире надсмотрщика Вильямса. В коксовых бараках.
— Отлично, друзья мои. Надеюсь, вполне безопасно? Номеров у вас нет?
Номерами зовут рабочие Соедин. Штатов пинкертоновских шпионов, фигурирующих не под кличками, как европейские ищейки, а под порядковым номером списка личного состава областного или районного агентства.