Подбежал, подвинул. Ещё раз осмотрелся. Всё хорошо. Будто и не было следов нервного срыва.
Павел вышел из зала и закрыл дверь на ключ. Если кто и придёт, постучится, то поймёт, что закрыто и спокойно уйдёт. Не будет поднимать шумиху. Любители ночных библиотек — народ скромный.
Быстро спускаясь по лестнице, Павел почувствовал, как это приятно, брать судьбу в свои руки.
А на улице, такая хорошая погода! Он остановился, вдохнул полной грудью и ещё раз убедился, ради чего он это делает.
Сел в машину. Включил радио.
Песня хорошая играет. Джон Бон Джови.
Павел закивал головой в такт. Руки перестали трястись.
Он завёл машину и посмотрел ещё раз на улицу. Какой красивый вид. Дом, улица, фонарь.
Педаль газа зажата. Павел поёт — «Wanted, Dead or Alive», а в бардачке его ждёт пистолет.
Никто не хочет уходить, не оставив следов. Смотришь бывает в зеркало и вспоминаешь, о том, сколько всего ещё нужно успеть сделать. Спрашиваешь себя — «А с чего мне начать?». Люди, находящиеся в своём мире, не могут дать ответа на этот вопрос. А с чего начинать Яне?
Казалось, всё против неё. Она лежит, на раскладном диване офисе агентства, под одним одеялом с мужчиной, что привязал её к себе желанием.
Нет, между ними ничего не было. По крайней мере — сегодня. Но что несёт им завтрашний день? «Да» — думает Яна, — «Это вопрос времени, когда он станет очередным клиентом».
Он не будет платить, она сама ляжет из-за… желания. Не потому, что любит и хочет сама. Она никогда не любила мужчин, по-настоящему. Считать ли любовь к отцу? Уже не имеет значения. У неё забрали право любить. Остаётся служить. До конца своих дней.
— Ты не спишь? — прошептал Антон, лежавший к ней спиной.
— Как ты узнал?
Антон ничего не ответил. Он часто так делал, когда речь заходила про Анну. Но здесь-то она причём?
— Ответь, — Яна повернулась набок и уставилась в одеяло, окутавшееся спину Антона.
— Она так же дышала, когда не могла уснуть, когда её мучили мысли.
— Я не перестаю удивляться, как хорошо ты её знал.
— Я тоже. Все эти маленькие детали, стали возвращаться ко мне после смерти. Я представить не мог, сколько всего я подмечал, пока мы жили с ней.
— Как это выносила Катя?
Услышав это, Антон лёг на спину и Яна смогла рассмотреть его лицо в темноте, и как двигаются губы говоря:
— С досадой. Со вздохами. Не стоило мне начинать с ней отношения. Ни с ней, ни с кем-либо ещё. Я застрял. Не могу оставить её в прошлом.
— Поэтому мы сейчас спим в одной кровати. Ты не можешь оставить её в прошлом. Теперь, из-за твоего прошлого, моим прошлым стал Йогаст. А нашим общим — Павел. Скажи мне, тебе их жалко?
«Не будь монстром. Пожалуйста. Не будь монстром. Пусть меня заточит в замке прекрасный принц, а не кровожадный дракон».
После долгих раздумий. После такой громкой тишины, во время которой Яна себя убеждала, что его молчание — это не ответ. Его молчание всегда означало жестокость ко всем, кроме Анны.
— Я всегда был… У людей, кто меня знает очень давно, как Оля и Паша, сложилось впечатление, что смерть Анны меня изменила. И да, отчасти. Но они упускают суть. Анна видела меня таким, какой я есть. Мне кажется, именно поэтому, мы смогли прожить вместе столько лет. Могли не видеться месяцами, пока она училась в другом городе. Она знала, кто я такой. Ей это нравилось. Никаких сюрпризов.
— Скажи мне, кто ты, раз я не вижу. Ты можешь сказать мне правду, поделиться самыми сокровенными мыслями, какими бы тёмными они ни были, я останусь с тобой, навсегда.
— Я не хороший человек. Никогда им не был. Я притворялся для других. У меня был смысл. Я хотел вписаться, ради неё. А когда Анны не стало…Все мои черты: холодность, враждебность, безрассудство, они приумножились. Как тараканы.
— Но зачем втягивать друзей? Людей, что переживают о тебе?
— Я испугался. Чувствовал, что мои черты выходят из-под контроля. Я хотел направить их куда-нибудь, хотел их сдержать. Я думал, если стану помогать людям, то научусь сострадать им. Действительно переживать, а не притворяться.
— Отсюда и «Агентство по борьбе с нечистой силой»?
— Да.
— А Паша?
— Я думал, он сможет мне сдерживать, вместо Анны. Но не учёл одного…
— Он тебя не видел.
— А как когда разглядел…
— Стало слишком поздно… Почему ты улыбаешься?
— Она делала так же. Договаривала за меня.
Яна легла на спину и придвинулась к Антону. Они почувствовали плечи друг друга.
— Обещай мне, — начала Яна, — что скажешь мне, когда у меня появиться привычка, отличающая меня от Анны.