Умный Кондрат не заставил себя долго уговаривать и осторожно опустил коробку снова в воду. Я машинально окинула взглядом окрестности и мысленно привязала место, куда Кондрат вернул коробку, к ближайшим кустам, прикинув приблизительное расстояние и направление.
Купаться нам как-то сразу расхотелось и мы, собрав свои вещи, направились в сторону дома. Не сговариваясь, мы прошли к беседке и уселись на ее перилах, поставив ноги на скамейку. Некоторое время длилось молчание, потом Кондрат спросил.
- Про бомбу это ты специально, да?
Я немного помолчала и решила не омрачать наш отдых ложью.
- Да. – ответила я. – Но независимо от этого, я считаю, что не нужно было вскрывать коробку.
- Может ты и права. – задумчиво протянул Кондрат.
- Эй, парень! – вывела я его из задумчивости. – Обещай, что не вскроешь коробку. По крайней мере, без меня.
- Обещаю. – рассмеялся Кондрат и обстановка заметно разрядилась.
Мы немного помолчали и я собралась уже что-то сказать, но тут за кустами, обрамляющими забор, послышались голоса. Лидочкин я узнала сразу, а вот мужской, наверное, принадлежал ее мужу Федору. Я плохо знала его голос, так как до этого он только утвердительно хмыкал, да сказал три слова, не больше.
- Ты чего, Лидок, в натуре? – говорил мужчина. – Чего тебе на месте не сидится? Бегаешь по берегу, как сайгак, а я нервничаю.
Теперь уже не было сомнений, что голос принадлежит Федору. Я даже представила, как он при этом держит пальцы.
- Да ты всегда нервничаешь. – раздраженно ответила Лида. От утреннего веселого щебетания не осталось и следа. – Может мне скучно. Прогуляться захотелось.
- А мне что, блин, не скучно что-ли? Три замшелые бабульки тарахтят про школу. Мне тебя с твоим английским по кадык хватает, а тут еще они.
- Я тебя сюда не тянула! – повысила голос Лида. – Сам потащился! Говорила же тебе, оставайся, так нет. Сидел бы со своими дружками в баре, лопал пиво литрами!
- Ага, а ты бы здесь воронкой кверху лежала без присмотра. – неподдельно возмутился Федор.
Кондрат прыснул со смеху, а я погрозила ему пальцем.
- Дурак ты, Федя. Был дурак и до сих пор такой. – ответила Лида.
- Не такой уж я дурак, если тебя одну не отпускаю. – самодовольно сказал Федор.
- Я же тебе ни слова не сказала, когда ты полчаса назад по кустам где-то лазил. – огрызнулась Лида.
- Подумаешь, я отлить ходил. Ладно ерунду-то говорить! – строго сказал Федор.
Затем послышался смачный шлепок, судя по всему по заднице, сопровождаемый понуканием: «Ну, пошли, пошли! Шевели колготками!» и из-за кустов показались супруги. Мы с Кондратом, не сговариваясь, спрыгнуля внутрь беседки и притаились за перилами. Нехорошо, если они заподозрят, что их подслушивали.
Пара удалилась в сторону пляжа, а мы вылезли из укрытия.
- Ой, Света, этот мастодонт ее ревнует. – зашелся тихим смехом Кондрат.
- Да, цирк просто. К кому тут ревновать-то, на острове? – тоже развеселилась я.
- Ну, не скажи. – прищурился Кондрат. – А тот шатен, с которого ты сегодня утром глаз не сводила?
- Действительно, шатен. – вспомнила я и тут же обиделась. – Что значит «глаз не сводила»?!
- Да, ладно, видел я. – засмеялся Кондрат, на всякий случай перепрыгивая через перила беседки подальше от меня.
- Ишь ты, Зоркий Сокол. Видел он! – сказала я, грозя парню кулаком.
Но от предположения, что шатену может понравиться Лидочка, мне стало немного грустно. Я махнула Кондрату рукой и отправилась в свою комнату, отдыхать. Почитав женский журнальчик, я свернулась калачиком и уснула.
Не знаю, сколько я проспала, только разбудил меня страшный грохот, донесшийся снаружи в открытое окно моей комнаты. А потом женский крик. Или сначала крик, а потом грохот? Спросонья я еще плохо соображала. Вскочив с кровати, я подбежала к окну и выглянула наружу. На первый взгляд все было, как обычно. Я снова огляделась и на этот раз заметила, что в щелях деревянного сарая, стоящего в углу двора, клубится пыль и дверь сарая приоткрыта.
Не долго думая, я выпрыгнула прямо в окно и помчалась к хозяйственной постройке. Рванув дверь, я поняла, что дальше пройти не смогу. Загораживая дверной проем, путь перекрывал огромный бак для воды. Вообще-то сарай носил название душевой. Железный бак, вмещающий в себя больше трехсот литров стоял на деревянных подпорках. В его дно была вварена воронка душа. Вода нагревалась солнцем, иногда до горячего состояния и тогда можно было даже полноценно вымыться.
Я ошалело смотрела на рухнувший бак и не знала, что делать. Но тут я вспомнила, что слышала женский крик и мне стало нехорошо. Севшим от страха и от летающей в воздухе пыли, голосом я спросила.