Тем временем женщина в сером плаще летящей походкой взошла на трон и села. Волк и Рысь сели по сторонам. Плащ при этом распахнулся и майор присвистнул. Одежды на ней было не больше чем сейчас на Соне - почти никакой. Узкие черные трусики и кожаный лифчик, поддерживающий огромную грудь. Женщина скинула капюшон, и Павлов свистнул еще раз. Женщина была так похожа на Соню, что пару дней назад он бы принял её за мать Сони. Те же монгольские скулы, те же серые глаза и волосы, цвета красной меди, только раза в два длиннее, почти до пояса. Но теперь Павлов знал кто перед ним.
Мать то она мать, - понял майор - но не Сони, а всего сущего. Ну что, товарищ майор, познакомьтесь с Улькэн - Эке. Великой матерью и с её сестрами: Белой Волчицей и Желтой Рысью. Тут он понял удивление Вожака и страх Златовласки - чай не каждый день боги заглядывают на огонек. С Волчицей он уже встречался в путешествии по Тому Свету. - А убегали мы от этой Рыси - догадался он. Теперь осталось понять, чего ждать от Самой. Ничего хорошего, - усмехнулся он сам себе - Примерно, как от визита Президента, Премьера и Министра Внутренних Дел в мой кабинет. Сейчас начнется «разбор полетов». Надеюсь, в конце Высочайшего визита хоть кто-то жив останется, что бы вывести меня отсюда.
Богиня обвела всех взглядом и жестом приказала подняться. Соня шмыгала разбитым носом и явно хотела вытереть лицо.
- Акбара, займись дочерью, - сказала Мать.
Волчица подошла к Соне и положила ей голову на плечо, та обняла её и уткнулась лицом в мех. Вдруг по шкуре Волчицы побежали красные искры и образовали легкое облачко вокруг Сони. Тут Богиня протянула руку к Наташе, и между её ладоней возник красный шар, а ведьма со вздохом опустилась на пол, как будто её избавили от страшной тяжести.
Великая мать дунула на ладонь, красный шарик полетел к Соне. Вспышка осветила пещеру. Крик человека слился с рычанием волка. Соня и Волчица вскинули головы вверх, и Соня упала на шею Волчицы. Минута прошла в гробовой тишине. Наконец Соня оторвалась от шеи Волчицы. На её лице не было и следа предыдущей драки.
- Благодарю тебя, старшая сестра Матери, - глухо сказала она.
- Рано, - ответила Волчица. - Суд еще не кончился.
Она вернулась к трону и заняла свое место у ног Матери.
Богиня еще раз обвела взглядом всех присутствующих.
- Вы просили моего суда. Но я вижу только одного, кто мог бы обратиться ко мне.
- Двух, Светлейшая, - заметил Вожак. - А то и трёх.
- Ты так считаешь? - обернулась к нему Богиня. - Ты, кангуй, ты человек Белого Тигра, хоть и служишь мне уже сотню зим.
А ведь он точно бессмертный, - подумал Павлов. - Сотня лет в этом Ордене. А сколько еще до того?
- Белый тигр брат тебе. Я ведь могу просить правосудия у сестры своего хозяина?
- Никто еще не просил суда у Рогатого - усмехнулась Великая Мать. - Но оставим эти тонкости. Ты просил моего Суда?
С процедурными вопросами, жалобами, заявлениями, ходатайствами закончили. Суд переходит к рассмотрению дела по существу, - констатировал Павлов про себя.
- Я требовала твоего суда - Соня сделала шаг вперед. - Ибо этот человек - она указала на Павлова. - Оскорбил Акбару, мою мать и усомнился в моей преданности ей.
- Он ответил достаточно веско, - улыбнулась Мать. - Что скажешь, Акбара?
- Думаю, да, - потянулась Волчица. - И кто он такой, чтобы ставить под сомнение, что бы то ни было? Мои законы только для моих детей.
- Ну, раз он здесь, пусть повторит все что сказал, если осмелится. - Взгляд богини упал на Павлова.
Для дачи показаний вызывается...- сказал себе Павлов и, неожиданно для себя, спросил
- И что будет?
- Если сестра моя сочтет оскорбление достаточно тяжелым.... Мы примем решение. Ты будешь говорить?
-Что ж, по поводу сказанного могу пояснить следующее, Ваша Честь. - И он повторил все, что говорил перед дракой, даже добавил еще парочку трехэтажных словесных конструкций о Волчице и её матери. Приличными в его речи были только одни предлоги.
К его удивлению его речь не произвела на присутствующих никакого впечатления. Рысь позевывала, явно скучая. Волчица была несколько удивлена, её морда говорила «И это все? И из-за такой мелочи вы меня сюда вытащили». Обе морды повернулись а Великой Матери. Её лицо было непроницаемо.