– Но если они используют что-нибудь совершеннее винтовки двадцатого века, — предупредил один техник — ты все-таки труп.
Чтобы завершить коллекцию, ему дали украшенный драгоценностями бронзовый кинжал. Его изящная рукоять была снабжена устройством для стрельбы парализующими микрошприцами с достаточной меткостью на расстояние до двадцати метров.
Пока техники подготавливали эти дьявольские игрушки, Форчун проводил долгие часы, усваивая все, что мог найти в обширной церебральной библиотеке ТЕРРЫ.
Методика церебрального поля выросла из архаичной техники обучения во сне, которая доказала свою полезность при изучении иностранных языков или больших массивов математических фактов, но совершенно провалилась при логическом обучении. Аппараты церебральной записи были стандартным оборудованием всех резидентур и в огромной степени облегчали специальным агентам работу по запоминанию всей информации, необходимой для выполнения задания по реструктуризации.
Так, на протяжении нескольких часов Форчун «жил» как римский центурион (100 лет до нашей эры), греческий гоплит (500 лет до нашей эры), халдейский воин (2 ООО лет до нашей эры) и египетский воин Первой династии (2080 год до нашей эры). Он не только видел, слышал, пробовал на вкус и осязал подлинное историческое оружие, но и приобрел беглое знакомство с языками каждого из этих периодов.
После того как Ганнибал побывал халдейским воином, он стал гораздо больше ценить то, чему научил его д'Каамп в искусстве владения оружием.
– Варварский инстинкт воина, — подчеркивал бородатый инструктор, — должен поддерживаться практикой и техникой владения оружием. Но если кто-то мечтает стать генералом, ему нужно большее, чем инстинкт или даже техника. У него должна быть сообразительность и подлинное понимание всего, что происходит вокруг. Наиболее важная часть психологии любой — армии это то, что я называю «военной мистикой». Как только ты поймешь, каким типом поведения и Верой, стоящей за ним, обладают легионеры, гоплиты, викинги, самураи, крестоносцы или сарацины, как только ты поймешь, какое поведение они считают почетным, ты сможешь понять причины их успехов и славы. Что более важно, ты сможешь контролировать их.
Форчун ухмыльнулся и спросил:
– А что за вера придает силы мне?
– Относительно той работы, которую вы, парни, призваны выполнять… — задумался д'Каамп, — я полагаю, что вами движет страстное желание защитить ваш собственный мир.
– Нельзя недооценивать простое любопытство и страсть к хорошим дракам.
– А! Так до тебя дошло! Вот из-за чего воин-наемник выбирал такую работу. Но мне не нравится термин «наемник». У слова «профессионал» немного больше достоинств, ты не думаешь?
По периоду до 2800 года церебробиблиотека не содержала ничего, кроме размышлений и ученых догадок, основанных на археологических находках. Причем очень часто самые большие ученые авторитеты не соглашались друг с другом. Это была такая древность, по отношению к которой даже слава Вавилона при Хаммурапи Законодателе была еще в будущем, тысячу лет спустя; впереди были и Авраам, Моисей, Минойская империя, греческие города-государства, Израиль Соломона, основание Рима, смерть Сократа — все эти факты были зафиксированы в видеозаписях, сделанных резидентами. Но Ганнибалу Форчуну предстояло отправиться еще дальше в глубь веков, в те времена, когда гомо сапиенс, устав от жизни кочующего охотника, начал первые опыты с сельским хозяйством, размышляя, будет ли толк от приручения диких собак и овец, на которых до сих пор только охотился. Язык? У гомо сапиенса, должно быть, было тогда уже несколько языков, но каких — неизвестно. Законы? Обычаи? Он выяснит все точно, только когда доберется туда.
Исторический отдел ТЕРРЫ скрупулезно проанализировал табличку с именем Кроноса. Степень окисления указывала на любой момент после 3400 года до нашей эры. Очевидно, медь была человечеству уже легко доступна. Упоминание Золотой богини подразумевало, что золото также было хорошо известно и высоко ценилось. Использование греческого койне было загадкой, пока кто-то не предположил, что Кронос просто не обнаружил никакой письменности в том времени, куда он попал. Койне было живым языком в Средиземноморье с 450 года до нашей эры примерно по 600 год нашей эры; агент Империи, должно быть, научился ему в каком-то из этих одиннадцати веков. «Мать человечества» на табличке Кроноса, скорее всего, имела отношение к культам богинь-матерей, известным с 6000 года до нашей эры. Лингвистический анализ текста Кроноса позволил экспертам предположить, что он сам создал культ, копируя различные дионисийские культуры, процветавшие во времена Христа. Основываясь на этом мнении, они попробовали создать модель этой цивилизации, но очень приблизительную.
Почти у каждого отдела Центра ТЕРРЫ было свое замечание по поводу этой таблички, в корне отличающееся от другого. Форчун раздражался из-за задержек, но деловито впитывал всю информацию, предлагаемую ему. Уэбли относился ко всему более философски, но тоже был слегка удивлен столь долгими приготовлениями к путешествию, поскольку знал из прошлого опыта, что он и Форчун при каждой возникающей проблеме больше склонны к импровизации, чем к подготовленным заранее «домашним заготовкам».
Наконец все было готово. Машина времени была снабжена множеством специальных приборов, в том числе и маленькой установкой церебрального поля для изучения языков. Как только у Уэбли появится возможность услышать язык, что он мог проделать в облике птицы или маленького животного, он сможет записать это на аппарат, который систематизирует услышанное и запишет Форчуну непосредственно в мозг.
Сама машина времени была удивительным апп-ратом, который за четырнадцать лет был значительно усовершенствован по сравнению с первой моделью Липнига и Рундля. Империя же, насколько было известно, обладала устаревшими громоздкими устройствами в десять раз больше по размерам, чем аппарат ТЕРРЫ. Машина Форчуна представляла собой блестящий, закругленный на концах цилиндр восьми метров в длину и двух с половиной метров в диаметре. Он мог передвигаться как вперед во времени, так и назад, мог становиться совершенно невидимым. По сравнению с прототипом, это было как реактивный самолет по сравнению с воздушным шаром. И эту машину постоянно продолжали совершенствовать.
Долгожданная команда отправляться была дана после окончательной проверки оборудования и снаряжения. Форчун установил координаты времени и приготовился к старту. Ему было приятно увидеть, что Пол Таузиг пришел проводить их. Это было не случайно. Задание на этот раз оказалось особенно ответственным.
– Готовы? — спросил он.
– Готовы, — ответил Уэбли, устраиваясь поудобнее на плечах своего партнера.
Форчун коснулся стартовой кнопки. Вид снаружи затуманился, и двойные часы на приборной панели начали идти назад. Вскоре они отметили, что путешественники находятся уже в целом веке до создания Центра ТЕРРЫ.
Снаружи небо казалось вогнутой чашей из черного вельвета. Огромные подпространственные расстояния складывались наподобие гармошки. Звезды превратились в светящиеся зигзаги. Наконец Форчун и Уэбли остановились, оказавшись в 14 июня 1509 года до нашей эры. Под ними находилась красивая планета, освещенная солнцем. Над всею Азией не было облаков. Затем открылось Средиземноморье — колыбель европейских цивилизаций. Форчун нашел остров Крит.
– Сегодня Харкнесс найдет табличку, — сказал Форчун. — Он выкопает ее примерно в восемнадцать минут пятого. У нас есть чуть больше часа, чтобы туда добраться.
Он пустил корабль на снижение. При этом не чувствовалось ощущения ускорения. Только увеличивающиеся размеры острова показывали, что корабль движется, летя к месту назначения со скоростью примерно двести пятьдесят километров в секунду. Форчун замедлил спуск, перевел аппарат в состояние невидимости и перешел на ручное управление.
Поиски раскопок Харкнесса заняли у них почти полчаса. Невидимый корабль сел на землю в нескольких метрах от погребального кургана. Харкнесс продолжал работу, абсолютно не подозревая о присутствии коллег.