– Мы поймаем Кроноса, когда он только начинал, — сказал Форчун. — Интересно увидеть, что за цивилизацию ему удалось создать. Я также хотел бы узнать, почему табличка в конце концов появилась на Крите, на расстоянии около четырех с половиной тысяч километров от своей родины. Одиннадцать тысяч шестьсот шестьдесят второй год устроит тебя?
– В этом деле ты стратег. Давай.
Когда темпоральный аппарат перешел в нормальное пространство, зависнув над неизвестным континентом, Форчун понял с некоторым удивлением, что путешествие от Центра ТЕРРЫ — 14 234 года во времени и более 262 квадриллионов километров в пространстве, заняло около четырех часов. Надо бы освежиться, решил он, выйти и размять ноги.
Но прежде надо выполнить самое необходимое. Снова сделав корабль невидимым, он опустился на поверхность земли. На экране приемника огонек таблички Кроноса ровно мерцал на берегу незнакомого континента, имевшего около тысячи двухсот километров от северной оконечности до южной и около шестисот километров в ширину. По мере снижения становились видны многочисленные горные пики, активные вулканы. Огромную равнину, занимавшую середину континента, покрывали густые леса. В тени одного из самых больших вулканов на восточном побережье континента находился крупный город. Он вытянулся вдоль бухты, имевшей форму полумесяца. У кромки воды были доки, длинные верфи, множество причалов и огромные склады. Сеть улиц бежала от портового района к центральной цитадели, огражденной высокой стеной и широким, идеально круглым рвом с водой. В центре нее стояло огромное квадратное белое здание, увенчанное сияющим золотым куполом.
Итак, высокий уровень цивилизации на неизвестном материке задолго до египетских пирамид. Форчун подозревал, что все знания, которые он тщательно усваивал в течение последних двух недель, будут для него бесполезны.
К юго-востоку от здания с золотым куполом виднелось еще одно огромное сооружение с золотой крышей, построенное между двумя самыми широкими улицами города. Все прочие здания были самой разнообразной формы, но в основном круглые и овальные.
Форчун направил аппарат к зданию с золотой крышей, по всей вероятности собору. Приемник указал, что табличка Кроноса находится там.
Причудливая резьба, искусно выполненные барельефы украшали все четыре стороны впечатляющего здания, а огромные каменные колонны создавали на фасаде красивый портик. В парке перед храмом били десятки фонтанов с декоративными бассейнами, деревья и кусты выглядели хорошо ухоженными. Каменный мост с караульными помещениями обеспечивал единственный доступ в этот парк из города. Видимо, это и был храм Йоларабас.
Форчун парил на небольшой высоте, изучая обстановку.
Легкие одежды жителей города были яркими и красивыми. Многие носили ювелирные украшения. В толпе выделялись военные.
Эти мужчины были одеты в свободные плащи, сделанные из черных перьев. Их сияющие медные шлемы были совершенно необычны, острые медные клювы торчали на добрых десять сантиметров и делали шлемоносцев похожими на хищных птиц. На их овальных, покрытых медью щитах было одинаковое изображение женщины с головой грифа и черными крыльями. Длинные перья под ее животом целомудренно прикрывали пах. За исключением прикрытых металлическими пластинами голеней, ноги воинов были обнажены. Кольчуги длиной до бедер завершали форму. Их оружием были короткие мечи в черных кожаных ножнах. Воины чем-то напоминали спартанцев.
Форчуна весьма заинтересовало появление человека на лошади. Этот воин носил такую же форму, как прочие, выделяясь султаном из черных перьев на шлеме. Но лошадь! Это был великолепный арабский жеребец, которому не место в этих временах.
– Любопытно, сколько повреждений нанес Кронос темпоральной линии? — сказал агент.
Форчун подвел невидимый корабль к одной из каменных башен на окраине города. На высоте двадцати метров она заканчивалась огражденной круглой платформой, на которой сидели несколько больших черных птиц. Вокруг них, разрывавших на части останки человека, валялись человеческие черепа и кости.
– А у них, однако, жестокие нравы, — заметил Форчун. — Их воины в своих шлемах выглядят очень похожими на этих птиц.
Уэбли промолчал, и Форчун повел корабль к берегу, чтобы взглянуть на район порта. Восемь судов было пришвартовано к причалам, на два из них рабочие грузили мешки. Большое количество лодок усеивало бухту, палубы некоторых были доверху нагружены рыбой. Людей в богатых, красивых одеяниях, так часто встречавшихся возле храма Йоларабас, здесь было заметно меньше. Портовые рабочие носили мешковатые штаны до колен, широкие шляпы — и больше ничего. Форчун вгляделся, ища цепи, надсмотрщиков с бичами и другие признаки рабского труда, но ничего не заметил. Только несколько солдат в форме несли караульную службу.
Он медленно повел аппарат в глубь суши над северной границей города. Здесь в больших открытых загонах он увидел скот — крупных животных с длинными рогами, похожих на буйволов, множество овец, довольно свирепо выглядевших клыкастых свиней. Отсюда в сторону центра города двигался караван повозок, запряженных буйволами. Каждая была нагружена освежеванными тушами, уже черными от мух.
Пролетев на запад, вдоль склона вулкана, Форчун и Уэбли разглядели сотни маленьких овальных домиков с плоскими крышами. Возле них на лужайках играло множество детей. В окрестностях храма детей не было совсем.
– Найди Кроноса, — сказал Уэбли, имитируя голос Пола Таузига. — Выясни, что он собирается…
– Да уж, — буркнул Форчун. — Совершенно неизвестная цивилизация.
– Я думаю, что Таузиг, — задумчиво сказал симбионт, — испытывает чувство вины, послав нас так глубоко в прошлое и дав так мало информации.
– Таузиг? Чувство вины?
– Я протелепатировал его, перед тем как мы отправились. Если бы у него хватало людей и оборудования, он бы послал резидентов на все планеты и во все времена, но…
В километре к юго-западу от дворца они наткнулись на скопление круглых каменных башен. Каждая имела около десяти метров в диаметре. Рядом было расположено несколько огромных амбаров для зерна и зданий поменьше с трубами, из которых шел дым.
– Уэбли, прими мои поздравления. Оказывается, пивоварни изобрели не египтяне. Не пора ли нам остановиться?
Они выбрали площадку к югу от города, вблизи прибрежной дороги. Форчун уперся задним полушарием аппарата прямо в травянистый склон.
– Перекусим?
– Конечно.
Одним из наиболее сильных увлечений Ганнибала Форчуна, намного превосходящим его страсть к истории, женщинам и приключениям, была искренняя любовь к хорошей пище.
Хотя его гурманскую натуру подмывало познакомиться с местной кухней побыстрее, такая возможность представилась лишь через несколько часов. Без знания языка и без местных денег это было затруднительно. Отложив решение этой задачи на потом, путешественники собрались пообедать дорожными припасами прямо в аппарате. Убрав карты, звездные таблицы и бортовой журнал, Форчун выставил пол-литра ксанти для Уэбли, а затем накрыл для себя.
Симбионт собрался в компактный комок на левом плече Форчуна, вытянул ноги и спрыгнул на стол, где приступил к своему пиршеству. Уэбли не нуждался ни в желудочно-кишечной системе, ни даже в кроветоке. Любая из его универсальных клеток была способна поглощать пищу. Алкоголь был его любимой формой энергии, хотя в случае нужды сгодилась бы и другая провизия.
К тому времени как Форчун закончил обед, Уэбли принял уже вторые пол-литра ксанти и был готов к работе.
Форчун открыл люк и выпустил симбионта. Уэбли принял форму большой птицы и полетел к городу. Форчун же снова сделал аппарат невидимым и стал готовиться сам к появлению в этом мире.
Во-первых, надо было выбрать, что надеть. Первоначально предполагалось, что Уэбли украдет для Форчуна одежду местных жителей, но эту идею пришлось оставить, потому что древние обитатели Земли были куда меньше ростом, чем Ганнибал Форчун. Поэтому было решено, что агент будет работать в образе иностранного воина-наемника. Это позволит объяснить неизбежные расхождения между его нарядом и одеждой местных жителей. К тому же в таком костюме легко разместить нужное для работы оборудование.