¬- Никогда не видел ничего более удивительного, я даже не смог зааплодировать, потому как не осознавал, где находятся мои руки. Ваша представление…
Он взирал на демоницу круглыми глазами, как смотрят на произведение искусства, действительно в золотой комнате, возлегающая на алой кушетке в стиле Людовика Короля Солнца в окружении роз и мерцании свечей она походила на воплощенную фантазию талантливого живописца. До тех пор пока не открыла рот и не произнесла томно:
– Ооо, не сомневаюсь, твои руки хотели потянуться к вполне определенному месту.
Лилу хихикнула, Рафаэль покраснел. Она не пыталась его соблазнить, а била наотмашь своей порочностью. Волосы скользнули прочь, открывая округлое тело, она лениво потянулась, отчего круглая грудь со стоящими сосками обрисовалась во всей своей красе. Мужчина у ее ног на представление внимание не обращал, если это его матушка… то зря я грешу на свою. Мне пришлось сделать шаг вперед и загородить собой Рафаэля. Секунду я размышляла, что сказать Лилу, и решила начать с комплиментов. Помнится, Лилитовские демоны падки на лесть:
– Лилу, представление действительно лучшее из того, что я когда-либо видела. Если бы знала, насколько ты прекрасна, то давно бы посетила «Адскую кошку».
Она повернулась на бок от чего обозначился идеальный изгиб длиной талии. Ее взгляд лениво блуждал по фигуре Рафаэля, сын ее таким же взглядом смотрел на меня. Либо она раскусила нотку лжи в лести, либо они не наелись.
– Меня зовут Алехандро. – подал голос молчащий до этого брюнет. Я поплотнее закуталась в свою магию, мужчина усмехнулся, он видел мои попытки противостоять ему, но они его только забавляли. Сконцентрировав внимание на ямочке у него на подбородке, потому в глаза ему смотреть сил у меня не было, я сказала:
– Если не возражаешь, не мог бы ты нас оставить наедине со своей матерью. Мы пришли поговорить о деле.
Лилу взмахнула рукой, отметая мое предложение как отмахиваются от назойливых мух:
– У нас с Алехандро нет друг от друга секретов.
Повинуясь ее взгляду мужчина поднялся и пройдя близко, близко от меня, так, что я практически смогла почувствовать запах его кожи подошел к ней и опустился на полу возле кушетки. Она потрепала его по темным волосам, выглядели они ровесниками, но только сын может смотреть на мать с такой детской вселенской любовью во взгляде, а мать на него столь покровительственно, не сомневаясь в своей власти. Рафаэль кашлянул:
– Так вот, нам нужна информация.
– Я не соглашалась с тобой говорить, ангел. – Последнее слово Лилу выплюнула, быстро она раскусила Рафаэля, увидев в нем ангельские гены, – я потерплю тебя, но говорить буду только с Линой. Я так и не отблагодарила тебя за вызов моей темной матери. Триста лет не видеть прародительницу, не слышать ее голос. Это так мучительно для меня. Если я попрошу, ты позовешь ее еще раз?
Я помотала головой. Ну уж нет. Бывает такое в жизни, ты откусываешь слишком большой кусок пирога, и пирог вроде вкусный и ты давишься, пытаешься затолкнуть его в свою глотку, на глазах выступают слезы и становится больно дышать. Ну вот это со мной произошло во время вызова Лилит. Она распространяет вокруг себя такие флюиды, что мне тогда только строгий моральный комплекс не дал отдаться первому встречному. Хорошо, что там не было этого Алехандро, тут бы и святая не устояла. Видимо, часть мыслей мужчина прочел на моем лице, он улыбнулся, а мне захотелось хихикнуть и выскочить из помещения и пусть делают с Рафаэлем, что считают нужным. Тряхнула головой, приказала себе думать о работе.
Рафик дернулся, ему, видимо, было не легче. Я с силой взяла его за руку. Демоны они демоны и есть. Они не те существа, от которых дождешься вежливости, и явно не те, кто будет щадить твои чувства.
– Ты знаешь что-нибудь о джинах?
Лилу лениво гладила волосы сына. В этом жесте было столько чистой материнской любви, что я смогла зацепиться за него взглядом, огораживаясь от пронизывающей воздух их совместной силы. Лилу поняла мою уловку и руку убрала:
– Я встречала их род в нескольких мирах.
– Ты расскажешь мне, то, что знаешь?
– Нет. Просто так не расскажу.
– Даже в качестве благодарности за вызов твоей темной матери?
– В качестве благодарности за вызов моей темной матери я всегда рада видеть тебя на своих представлениях. Многие смертные готовы душу отдать за мое внимение.
– Я – не многие смертные.
– Это я уже заметила.
Именно так велась классическая беседа с демоном, мы с Лил знали правила игры, она никогда не даст ничего просто так, я никогда не сделаю и половину из того, что она просит. Глаза Лил сияли темным огнем, ей эта игра очень нравилась.
– Ты дашь мне энергию.
Поскольку я знала, каким именно образом суккубы получают энергию, я покачала головой.
– Невозможно, я люблю мужчин.
Лилу торжественно улыбнулась:
– Дай энергию Алехандро.
Он перевел взгляд на меня, такой, будто я была игрушкой, или дорогой машиной, которую мамочка подарила ему на день рождение.
Вот к чему все это велось, вот к чему были все эти приглашения и игра в благодарность. Сыну Лилу нужна была сила, а из меня ее можно было выкачать тонны, она сама это видела, когда я призывала в круг Лилит. Странно было, что практики были не осведомлены о потомке Лилу, интересно, где она скрывала его все это время? Получеловек-полудемон, он был красив как грех, интересно, обладал ли он хоть толикой человеческих эмоций. Потому что Лилу, как бы хорошо не прикидывалась, на большинство человеческих эмоций не способна. Рафаэль, стоявший по левую руку от меня, весь напрягся. Он благоразумно молчал, я же благоразумием никогда не отличалась:
– Вы хотите слишком много за информацию, ценность которой я не знаю. Так что идите в задницу с подобными предложениями.
Алехандро рассмеялся и его смех бархатом пробежался по моей коже, захотелось сесть, так как стоять казалось слишком тяжело, я крепче вцепилась в твердость руки Рафаэля, как в последний спасательный якорь. А мне не твердость руки была нужна, а другая твердость. Сейчас, здесь. Тпрууу, гормоны. Думай о Велыче, Лина, думай о Велыче. Велыч в нижнем белье, лежит на постели, предлагает чокнуться пластиковыми стаканчиками и перейти к тому самому после того, как обольет санетайзером. Все, полегчало.
– Вы зря так упрямитесь, Лина. Многие женщины готовы отдать последнее, чтобы я от них питался.
Полные его губы изогнулись в нежной улыбке. Он поднялся и текучим движением направился ко мне, Лилу поманила к себе Рафаэля. Мы замерли как кролики перед удавами, ведь сколько бы силы в тебе не было, инстинкт размножения подчинить нельзя.
– Я так понимаю, сегодня вы нам ничего не скажите.
– Зачем говорить, если можно делать. – Произнесла Лилу, приближаясь к Рафаэлю и прикасаясь губами к его щеке, он посмотрел на меня расширившимися глазами, я все еще не отпускала его руки. Алехандро поднес ладонь к моему лицу и провел пальцами по скулам, черт, это было хорошо, слишком хорошо.
– Слишком горячо, Рафаэль. Слишком горячо.
Пробормотала я, вспоминая наш утренний разговор. А Лилу уже оттеснила его прочь, повела за собой, нашептывая что-то на ухо. В этой комнате была еще одна дверь, за которой они и собирались скрыться и оставить нам кушетку и комнату, наполненную свечами. Дьявол! Опасен не факт кормления, а то, что близость с суккубом или инкубом в случае с Алехандро подобна наркотику. Попробовав один раз, не вернуться за добавкой практически невозможно. Губы Алехандро приблизились к моему лицу, он мягко, но уверено обхватил меня за талию:
– Я тебе потом расскажу все, что ты хочешь, обещаю. Но в начале ты меня хорошенько накормишь, я такой голодный. Смотрю на тебя и чувствую голод и губы жжет, как хотел бы я охладить их о твою кожу.
Дыхание его было теплым, моя правая рука уже лежала на его плече, мне хотелось приблизить его к себе еще. Но громом раздались слова Рафаэля, зашумевшие нечеловеческой волей:
– В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один.