– Ой, да замолчите, – Лениво протянула Инна. – Не то кастрируем.
Шипение тут же смолкло. Напомнив мне в очередной раз, что кот у начальницы не простой.
– Люц звонил мне, сегодняшнюю ночь он проведет на кладбище. Будет ловить бродячих собак. Сеня их обработает. Я не стала говорить ему, для чего нам умертвия, он не стал спрашивать.
Меня передернуло от слова «обработает», потому что я хорошо знала, что Инна имеет ввиду. Люц учил меня магии, по-настоящему темной, завязанной на жертвоприношениях и смерти. Собака – животное, из которого можно слепить неплохое умертвие. Но она уже должна быть пропитана эманациями смерти, а потому псов ловили на кладбищах. Убивать их полагалось кинжалом в сердце, которое закапывалось на старой могиле, а труп поднимался некромантом. За подобную магию можно было сесть на пять лет, но в нашей ситуации риск был оправдан. Псы смогут отвлечь последователей светлого культа. Люц чувствовал себя виноватым за то, что не сможет учавствовать в операции по спасению всех темных Москвы, а потому решил подсобить нам подобным образом.
– Грань почти истончилась. Ты же тоже чувствуешь?
Конечно же я чувствовала. Наш мир становился чуть более эфемерным, чуть более легким. Именно поэтому мне накануне с такой легкостью удалось нырнуть в Инферно. Именно поэтому казалось, что кот Инны вот вот заговорит, а Феня выглядел больше, и язык его, выглядывающий из смертельно острого клюва светился в полумраке. Миры притягивались друг к другу, видящие духов и сумасшедшие испытывали обострение. Совершались преступления, рождались святые. Конец октября всегда был таким, напоминающим, что наш мир – лишь один из многих
– Два дня. Не больше. – промолвила я наш приговор. – А еще этот чертов вызов, я потрачу на него часть резерва.
Инна усмехнулась, чиркнула зажигалкой, свет которой отражался в ее зеленых колдовских глазах.
– Действительно чертов. Но, милая, за спасение мира премии не выписывают. А за вызов чертей вполне. Так что хватай кинжал, птичку и на выход. Темный отец Акакий уже подъехал. И еще, Лина, – окликнула она меня, когда я набросила рабочую мантию на плечи. – Демоны Лилу могут не только забирать резерв, но и пополнять, это я так, если ты решишь расслабиться после работы.
– Не решу, – сказала я начальнице и покраснела. Ее попытки столкнуть меня с сыном ее подружки начинали уже напоминать наглое сводничество.
Отец Акакий, как и ожидалось, приехал в нашу контору на лимузине. Он подал мне руку, помогая залезть в это безвкусное чудовище. По дороге темный Отец беспардонно рассматривал мою мордашку, которая благодаря обилию макияжа приобрела совсем экзотический вид. Он явно гадал, зачем мне вязь узоров на висках, спускающаяся на саму шею. Не говорить же ему, что демоны сатаны любят влезать в голову, в попытке выудить самое грязное желание, а потом рассказывать о них во всеуслышанье. О своих я не знала, и предпочитала не знать. Привезли меня в мрачный особняк в центре города. Отец Акакий выдал мне черную венецианскую маску.
– После вызова будет оргия, – сказал он мне деловито: – не желаете присоединиться? – его толстое лицо расплылось в улыбке, глаза зашарили по телу в корсете.
– Я не смешиваю работу и личную жизнь. – Вежливо отказала я отцу Акакию. Но Феня, видимо не выдержавший столь фривольного отношения к хозяйке, в первый раз за поездку раскрыл рот:
– Козел старый, неужели думаешь, что такая тебе даст?
– Мне и не такие… давали, – то ли извиняясь, то ли оправдываясь прошептал он.
Я поспешила сунуть птичке в рот ритуальный кинжал и вышла из машины. Обязанность Фени на таких мероприятиях заключалась в том, чтобы красиво подлететь и театрально сбросить нож с высоты. Этот элемент мы отрабатывали не день и не два, но в итоге результатом были довольны оба.
Толстяк гордо вел меня под руку, я старалась играть соответствующе всему этому фарсу. Сквозь полутемный коридор мы вошли в зал. На полу была нарисована огромная алая пентаграмма, судя по тому, что краска постепенно меняла свой оттенок на коричневый, рисовали кровью. Из динамиков звучала органная мрачная музыка, около сотни человек в черных масках как по команде повернули головы в мою сторону. Поклоняться сатане было очень модно в лихие девяностые, большинство последователей, судя по отросшим пивным брюшкам и седине были некогда теми сами дерзкими парнями, которые грабили палатки и бились стенка на стенку. Спутницы рядом с ними наоборот, частенько поражали молодостью, стройностью и щедрой округлостью что груди, что губ. Эх, Маши-Наташи, знали бы ваши родители, куда вас занесет, когда покупали вам билет на поезд для поступления в театральный. Хотя я была практически уверена, многие женщины мечтали попасть сюда. Эксклюзивность, возможность почувствовать себя Маргаритой на балу Воланда. Многих привлекало такое зло, подконтрольное, безопасное. Шепчущее из темных углов «Позови меня, позови. Я непременно откликнусь».
Одна из фигур приподняла маску, послала мне воздушный поцелуй. Алехандро я бы узнала, будь он одет хоть в мешок, кивнула ему, признавая нового знакомого. Помимо Алехандро, здесь было несколько женщин с суккубовским демонизмом. Пришли полакомиться, в программе же заявлена оргия. Меня передернуло. Никогда не пойму любовь некоторых людей к сексу с незнакомцами.
Мужчина подвел меня к пентаграмме, музыка, раздающаяся из динамика окончательно разрывала барабанные перепонки. А затем резко смолкла, и ко мне подкралось подозрение, что где-то закулисами прячется нанятый диджей. Все таки у меня не самая странная работа на свете, если существуют диджеи на оргиях. Я так хотела есть, что когда ко мне подвели черного теленка, могла думать только о гамбургере. Животное смотрело на меня влажными карими глазами.
– Я не убиваю животных – шепнула я отцу Акакию. Теленок жалостно замычал, явно не понимая, зачем его привели в помещение с мраморными полами.
– Заколите хотя бы для вида. – Заискивающе попросил он, но под тяжестью моего взгляда, подал знак, чтобы теленка увели.
– Да прибудет с нами Темный Лорд! – Торжественно воскликнул мужчина. Люди встали в круг и затянули старую мелодию монотонными голосами. Что-то, навевающее воспоминания об Алистере Кроули. Надо будет освежить эту часть по истории сатанизма.
Феня, воспарил, сделал несколько кругов в воздухе, оглушающе каркая, и уронил кинжал мне в руки. Клинок сверкнул лезвием в свете сотен свечей и приземлился мне точно на ладонь. Феня сегодня прекрасно исполнил свою роль. Я рассекла ладонь кинжалом, из пореза хлынула свежая кровь. Она упала на вычерченный чужой кровью круг, и тот вспыхнул темно алым. Толпа зашепталась, звуки голосов смешивались с заклинанием на латыни, которое я произносила, вкладывая мысленно только один приказ. «Демона Сатаны». Я надеялась, что к нам из Преисподней выберется кто-то из мелких слуг нечистого, чтобы от его имени поучаствовать в празднике. Зря надеялась.
Круг замерцал, загудел низким протяжным звуком, и зал наполнился удушливым запахом серы. Когда вонючий туман рассеялся, собравшаяся сотня человек ахнула. В центре стоял франт в цилиндре, худой и жилистый, с красной, будто обожженной солнцем кожей. Он снял его, обнаружив витые рога и уставившись на меня козлиными глазами воскликнул:
– Ну вот я здесь стою. Сам Сатана! Красив, горяч, готов исполнить твои самые сокровенные желания,– он медленно распахнул алый пиджак, стал водить по мохнатой груди пальцем, увенчанным острым чёрным когтем. При этом легкое давление на виски свидетельствовало о том, что демон с упорством тарана лезет мне в голову. Люди вокруг слажено вздохнули и рухнули на колени. Отец Акакий торжественно воскликнул:
– О, Темный Лорд! Повелитель мрака! Клянемся тебе в вечной верности, восхваляем и почитаем тебя.
Голова Сатана сделала полный круг против часовой стрелки, он оглядел все присутствующих круглыми глазами, они согнулись в поклонах еще ниже:
– Какие придурки! – начал ржать он. – А это там что, подарки? Теленочек сырой, на жаренный? Еще, небось, девственницу жертвенную привели…