— Очень приятно, — мрачно улыбнулась Горностаева. И кивнула на меня: — Мой ассистент. Присаживайтесь.
Соболин наконец заметил меня и собрался было запротестовать, но я показал ему кулак, и он исчез.
— Я думаю, что нам следует разговаривать не здесь, — таинственно процедил Коровин.
— Полная звукоизоляция, тройное кольцо охраны, — компетентно успокоил его я.
Горностаева посмотрела на меня с благодарностью.
Коровин вздохнул и начал рассказывать.
На все про все мне хватило пяти минут.
Каширин вешал на стенку очередной портрет какого-то оскаленного монстра, а Зудинцев сидел за столом, внимательно изучая распечатки мобильных телефонов, когда дверь распахнулась и в нее, пропустив вперед секретного физика, зашел я. За нами плелась Горностаева. Указав физику на диван, я подошел вплотную к Каширину и сказал ему несколько слов. Он кивнул и вышел, а я повернулся к Коровину.
— Вот, Василий Палыч, наш секретный отдел. Сейчас все и решим.
Зудинцев посмотрел на меня внимательно, встал, присел к Коровину и молча пожал ему руку. Я сунул Михалычу несколько листков бумаги, исчреканных вдоль и поперек какими-то схемами, — те, что сунул мне перед этим сам секретный физик.
— Вот, полюбуйтесь, Георгий Михайлович… Спасибо Василию Палычу, а то бы так и не заметили. И кто бы отвечал?
— Да уж… — неопределенно сказал опытный Зудинцев.
— Как легко понять из этих расчетов, — продолжал я, напирая на слово «легко», — Василий Палыч обнаружил критическую ошибку в электронных схемах наших ракет «земля-воздух». Да, Василий Палыч?
— Да, — скромно подтвердил Коровин. — Они не долетят.
— Докуда? — осторожно поинтересовался Михалыч.
— Ни докуда не долетят, — сокрушенно посетовал Василий Палыч.
— Нужно что-то срочно предпринимать, — пискнула Горностаева.
Зудинцев решительно встал и пошел к телефону. Набрав несколько цифр, он сказал в трубку металлическим голосом:
— Алло, пост номер один? Говорит Беркут. Немедленно отмените все пуски в квадрате ноль-пятнадцать!.. Не знаю. Как хотите! Это приказ. И немедленно соберите научный совет. Сейчас к вам подъедут.
Пока он разговаривал, Василий Палыч, побледнев от гордости, встал и расправил плечи.
— Спасибо вам, — с чувством сказал Зудинцев, повесив трубку, — товарищ… э-э…
— Коровин.
— …Товарищ Коровин. Вы согласитесь побеседовать с нашими научными специалистами?
— Ну разумеется… — горячо закивал физик. — Понимаете, плата наведения боеголовки в наших ракетах…
— Тс-с! Не здесь! — перебил его Михалыч.
— Да-да… Я понимаю.
Дверь открылась, и Каширин пропустил вперед двух санитаров и врача.
— Здравствуйте, товарищи! — высокомерно поприветствовал их Василий Палыч и сухо пожал санитарам руки. — Поедемте, время не ждет. Георгий Михайлович, вы с нами?
— Нет-нет, — с сожалением отказался Зудинцев. — Не могу оставить пост.
Василий Палыч прищелкнул каблуками, и процессия вышла за двери.
А мы пошли в кафе. Когда мы утерли слезы и привели себя в порядок, я повернулся к Горностаевой. Ей отчего-то совсем не было смешно.
— Видишь, как просто? — спросил я у нее. Но она не успела ответить — влетел Соболин.
— Везет тебе, Валюха, — хихикнул он. — Еще клиент подтянулся. Допивай, он тебя в отделе ждет.
Валя бросила на него такой яростный взгляд, что он примиряюще улыбнулся:
— Да ладно, сегодня же пятница! Это последний. Обещаю. На следующей неделе по психам дежурю я. Татьяна Петровна, кофейку…
Я кашлянул и, похлопав Горностаеву по руке, заявил:
— Соболин, будь друг, уступи его мне?
Соболин поглядел на меня, потом на Горностаеву и кивнул. Я поинтересовался:
— А что за клиент?
Вот такой дед! Пчеловод!
Валя сидела за столом, подперев подбородок. Я расположился на диванчике, а «пчеловод» — дедушка, похожий на крестьянина с картины «Ходоки» — сидел посреди комнаты на краешке стула и робко излагал.
— Мы вашу «Явку с повинной» всегда читаем, Люська моя специально за ней на станцию ездит на велосипеде. А зимой — пешком.
— Люська — это жена ваша? — спросила Валя.
— Дочка. Я вдовец.
— Так что произошло у вас? — спросил я нетерпеливо.
— Да не произошло пока… — покачал головой дед. — Боюсь, что произойдет. Мы в Васкелово живем. Была дача. А как Верочка умерла, мы туда и вовсе перебрались. Люся у меня — инвалид второй группы, не работает, Пенсии у нас маленькие. А за городом легче прожить, понимаете? Огород посадили, кроликов завели, ну перебиваемся как-то…