В письме-инструкции к одному из своих подчинённых М. Козаку Арсенич писал: «Не уничтожать агентуру, а ограничиваться лишь только расконспирированием. Полная ликвидация внешней агентуры способствует вербовке на её место новой агентуры, с которой можно по-доброму договориться, перевербовать против врага и держать её, как наших информаторов в агентуре противника. Прежде всего, не уничтожать ту внешнюю агентуру, что завербована из числа наших членов, из числа наших сторонников, завербованных под принуждением компрометирующих материалов». Лиц, заподозренных в связи с органами МГБ-МВД, Арсенич предлагал отсеивать из организации и использовать для индивидуального террора над руководителями партийно-советских органов, а также для сбора и заготовки продуктов и денег для нужд ОУН. Приведём характеристику, которую дал Николаю Арсеничу член Центрального провода ОУН, создатель и руководитель УПА-Запад Александр Луцкий.
Допрошенный в Киеве 19–20 июля 1945 г. Луцкий показал: «…После конференции, состоявшейся в феврале 1940 г. в гор. Кракове, Бандера назначил Арсенича руководителем военной разведки Главного Провода ОУН, а после второго конгресса ОУН, состоявшегося в марте 1941 г., он был назначен руководителем СБ. Считаю, что Бандера назначил Арсенича на эту работу не случайно, потому что, наблюдая его на протяжении ряда лет, я, да и другие активные деятели ОУН, убедились в том, что Арсенич — националист до фанатизма, исключительно непримирим с врагами ОУН и так называемыми "предателями" и "изменниками". Из всех известных мне членов Главного Провода ОУН он является наилучшим конспиратором и в этом направлении сумел организовать всю работу СБ сверху донизу. Зная, насколько хорошо поставлена и организована разведка в ОУН и, особенно, в СБ, должен сказать, что всё это является делом рук Арсенича…Внешне Арсенич в беседах с людьми вежлив, умеет располагать людей к себе. При встрече с ним трудно поверить, что он является руководителем СБ, снискавшим своими кровавыми делами репутацию палача…Протокол допроса записан с моих слов, верно, мной прочитан. Луцький Ол[ександр] А[ндрійович]. Допросили: Нач. след. части НКГБ УССР полковник Павловский Старший следователь следственной части НКГБ УССР лейтенант Погребной. Стенограф Кулагина».
Один из коллег охарактеризовал «Михайло» как «самого жестокого бандеровца, не считающегося ни с какими обстоятельствами и не знающего иных мер влияния, кроме физического уничтожения».
Как гласит специальное сообщение НКГБ УССР от 1944 г., «следственная и карательная практика "Службы Безопасности", являясь одним из видов террора, проводимого ОУН-УПА, носит характер, превосходящий по своей мерзости средневековье. Так называемое "цуркування" когда допрашиваемому связывают голову тонким ремнём или крепкой бичевой, а затем постепенно накручивают палкой до тех пор, пока череп не даст трещин, прижигание пяток, избиение — таков метод следствия "Службы Безопасности" ОУН-УПА. Повешение, убийства заподозренных людей и их семей, в том числе, матерей, жён и детей топором, перепиливание пилой — так обычно выполняются приговоры, выносимые следователями полицейско-исполнительных органов "Службы Безопасности" ОУН-УПА».
Жестокости сотрудников руководимой Арсеничем СБ, в том числе и с использованием «цуркування», описаны не только в советских источниках. Карательная деятельность подчинённых Арсенича отражена, например, в работе Александра Ищука и Валерия Огородника «Генерал Микола Арсенич. Жизнь и деятельность шефа СБ ОУН». Книга издана как проект Українського визвольного руху и СБУ на основе архивных документов и воспоминаний очевидцев. Подчёркивая своё в целом позитивное отношение к бандеровцам, авторы тем не менее отразили причастность Арсенича как руководителя СБ к репрессиям. Приведём выдержку из этой книги, описывающую «технологию» допросов и казней: «За столом сидів допитуючий, а перед ним допитуваний, якому заздалегідьбув накинутий на шию шнурок з деревяним зашморгом, якого держав у руці есбіст. Після допиту на знак допитуючого, цей есбіст, що тримав шнурок, моментально його закручував перериваючи горло допитуваного. Тоді його тягнули в сусідню кімнату, де на одну купу скидали голих допитуваних, а на другу купу одяг і речі допитуваних. На другу ніч їх вивозили й таємно в лісі чи в полі закопували».