Непременным условием успеха являлась и воинская дисциплина, основанная на высокой степени ответственности каждого за порученный ему участок работы.
И не случайно, что многие из принимавших активное участие в работе по этому делу тогда еще Молодых оперативных работников впоследствии стали руководителями подразделений Федеральной службы безопасности.
Всяческой похвалы заслуживает работа Седьмого управления КГБ СССР. Трудно подобрать слова, чтобы охарактеризовать самоотверженный труд сотрудников этого управления, которые всегда готовы выполнить поставленную перед ними задачу, будь то в суровую зимнюю стужу, в невыносимую жару или под проливным дождем.
Свою скромную, но весьма значительную лепту внесли работники радиоконтрразведывательной службы и других технических подразделений Комитета. И мы все отдаем им должное.
К большому сожалению, многих из них уже нет в живых. Не стало М.И. Курышева, Е.М. Расщепова, В.П. Марченко. Ушел из жизни А.А. Кузьмин.
И еще раз о работниках следственного подразделения Комитета. Трудно найти слова оправдания тому просчету следователей, принимавших участие в аресте Трианона и обыске на его квартире, в результате которого он получил возможность «выйти из игры», лишив нас тем самым перспективы получения дополнительной и весьма важной информации о работе противника с позиций его резидентуры при посольстве США в Москве, а процесс захвата на канале связи сотрудника ЦРУ был значительно осложнен.
К счастью, этот просчет не являлся характерным для общего высокого уровня работы следственного аппарата КГБ СССР и его опытных руководителей, с которыми я был хорошо знаком по роду своей работы в последующие годы. Достаточно вспомнить таких замечательных людей, как Александр Федорович Волков или Леонид Иванович Барков, которые в немалой степени способствовали не только слаженной четкой работе подчиненных им сотрудников, передавая им свой богатый профессиональный и жизненный опыт, но и дальнейшему укреплению законности и правопорядка.
Заслуживает сожаления тот факт, что значительно позже, когда ушел в отставку начальник следственного отдела генерал-майор юстиции Л.И. Барков и многие другие его соратники, один из бывших руководителей отдела, имевший прямое отношение к следственным мероприятиям по делу Огородника (не буду называть его фамилию), неожиданно для всех нас, принимавших активное участие в работе по его разоблачению, стал утверждать, что он умер не под воздействием принятого яда, а в результате некоего сердечного приступа, якобы вызванного его стрессовым состоянием.
Если говорить о смерти Огородника, как таковой, то для всех достаточно ясно, что она, мягко говоря, последовала в результате недосмотра работников следственного отдела, и в первую очередь руководителя группы, осуществлявшей его арест и проводившей обыск на его квартире. Известно, что защита чести мундира — дело, как говорится, святое. Но только в том случае, если при этом не извращаются и не подтасовываются факты. Трудно себе представить, чтобы молодой, здоровый и полный сил мужчина по возвращении домой после хорошего отдыха с любимой женщиной в солнечной Грузии и на берегу Черного моря вдруг, только что приступив к работе, мгновенно умирает в результате сердечной недостаточности или чего-то в этом роде.
— Спорить по этому вопросу можно, лишь опираясь на свидетельства очевидцев, поскольку факты — вещь упрямая. Недаром же на здании первого в истории суда в Риме были начертаны бессмертные и мудрые слова: «Для того чтобы узнать истину, надо выслушать обе стороны». Ну, о мнении, так сказать, одной стороны мы теперь уже знаем. А что говорит другая сторона?
Из книги Пита Эрли «Признания шпиона» нам уже доподлинно известно, что ЦРУ США неоднократно снабжало своих агентов, включая А. Огородника, ядом, что подтверждается, в частности, обнаружением так называемого спецрезервуара, предназначавшегося ему же и изъятого у сотрудницы резидентуры американского посольства в Москве Марты Петерсон. С этим вопросом все предельно ясно.
В пользу того, что причиной гибели Огородника стало» принятие им яда, мы можем привести, например, свидетельство полковника в отставке В.В. Молодцова, участвовавшего в задержании Трианона. Рассказывая о том, что происходило после того, как Огородник, проглотив яд, потерял сознание, он пишет: