"1. Путь заграничной и подпольной печати.
2. Распространение манифестов и прокламаций не существующего в действительности "германского революционного комитета".
3. Пропаганда среди имеющихся у нас пленных германских и австрийских нижних чинов.
4. Непосредственная агитация на заводах и фабриках Германии, в особенности на тех из них, которые работают для военных целей.
5. Вступление в непосредственные сношения с революционными вожаками Германии от имени несуществующей "Лиги прекращения войны".
6. Учреждение международного банка для финансирования якобы пацифистского движения среди воюющих стран, а на самом деле, лишь среди населения одной центральной коалиции".
Для достижения этих целей Брагин считал необходимым "широко пользоваться деньгами, как орудием пропаганды и подкупа", привлечь к работе видных знатоков и специалистов в области знания политико-экономической жизни Германии "ценою каких бы то ни было усилий и затрат, как отечественных, так и иностранных, в особенности же английских и американских экономистов". Из отечественных специалистов он считал необходимым привлечь "наиболее способных, находящихся на военной службе у нас и союзников". Русско-подданные, привлеченные к этому делу, должны были быть "православного вероисповедания, носящие еще до войны чисто-русские фамилии". Из нерусских Брагин рекомендовал "широко пользоваться услугами латышей и эстонцев, в некоторых случаях — поляков; мусульманами же следовало пользоваться лишь при возможности перенести пропаганду в пределы Турции. Евреи Брагина очень соблазняли своим "знанием немецкого языка и национальной склонностью к революционной пропаганде". Но он их боялся и ставил их использование в зависимость от "наличия неослабленного за ними надзора".
Брагин требовал для предлагаемого им предприятия "единства действий, сосредоточения в руках военного министра и согласуемого с общим ходом событий; абсолютную тайну и изолированность отдельных органов друг от друга, самостоятельность их работы, но полную осведомленность об их действиях центрального органа и полную их подчиненность этому органу; независимость органов агитации заграницей от наших военных заграничных агентур, абсолютную неосведомленность последних о характере деятельности органов агитации и пропаганды".
Для проведения в жизнь этого "колоссального плана", Брагин предлагал создать при Главном управлении Генерального штаба "центральное агитационное бюро из десяти лиц" и заграничные агентуры этого бюро — в Швейцарии, Голландии, Дании и Америке.
Брагин, видимо, так глубоко верил в серьезность своего "плана", что не забыл уже заранее поставить задачи даже отдельным будущим агентам, например:
1. Сформировать революционный комитет в Эльзасе среди рабочих крупповских заводов.
2. Распространить определенное количество прокламаций или номеров подпольных изданий.
3. Произвести покушение на жизнь данного лица из числа администрации такого-то округа.
4. Сорганизовать стачку рабочих.
5. Повредить или взорвать такое-то правительственное сооружение в такой-то срок и т. д. и т. д.
На все это "дело" Брагин требовал в год только… сорок миллионов рублей.
Дело здесь, конечно, не в проекте и не в его авторе, ибо везде имеется достаточное количество не совсем нормальных людей, которые составляют и представляют всякие сногсшибательные проекты и доклады. Дело в том, что высшие русские военные учреждения отнеслись серьезно к этому бреду, видимо, или помешанного, или же чисто авантюристически настроенного переводчика Брагина.
Ставка направила этот проект с благоприятным отзывом военному министру. Последний передал его начальнику Генерального штаба "по принадлежности". Начальник Ген. штаба отнесся к проекту со всей серьезностью, в принципе нашел его вполне приемлемым и решил поставить во главе этого дела самого Брагина, но лишь возражал против слишком, по его мнению, большой суммы расходов и против предоставления широкой инициативы и независимости руководителям этого дела.
В ответ на это начальник Ген. штаба получил от генерал-квартирмейстера Ставки (7/1 1917 г., № 102) сообщение, что "в виду того, что проект капитана Брагина не признано возможным провести жизнь на тех основаниях, каковые намечены его автором, названный обер-офицер отказался от предложенной командировки во Францию". В заключение указывалось, что другого офицера, могущего заменить Брагина, Ставка не имеет.
Начальник Генерального штаба ген. Аверьянов написал на этом сообщении: "Неужели нужно было выполнять все то, что нарисовала фантазия капитана Брагина"?