"В интересах дела я считаю необходимым сообщить вам, что помощь в этом отношении может быть оказана лишь в ограниченном размере…"
Таким образом, вместо того, чтобы ясно и определенно заявить военным агентам, что вот, мол, вам программа минимум с перечнем наиболее важных и необходимых в первую очередь сведений и программа максимум с перечнем сведений общего, но более второстепенного характера, Генеральный штаб препроводил им всю кипу заданий и заявил, — "разберитесь в них и составьте себе программу действий". Понятно, что военные агенты "составили себе программу", но эта программа как раз шла в разрез с потребностями военного ведомства. Ясно, что ни один военный агент не включил в свою программу вопросов, освещение которых сопряжено с трудностями. Он себе наметил для исполнения более мелкие вопросы, не требовавшие особого труда, но маловажные для военного ведомства. Следовательно, и здесь Генеральный штаб не мог подняться до уровня руководителя и свалил решение такого важного вопроса в агентуре на плечи исполнителей — военных агентов.
Необходимо отметить, что в смысле постановки конкретных задач своим подчиненным исполнительным органам и в настаивании на их исполнении Генеральный штаб хромал на обе ноги. Он, видимо, был бессилен отличить важные вопросы от мелких, первоочередные от второстепенных. И, когда читаешь иногда мелочные до смешного задания, создается впечатление, что все крупное, большое и важное в жизни иностранных армий русскому Генеральному штабу было уже известным, оставалось лишь выяснить второстепенные вопросы и разные мелочи. Так, например, в конце 1906 года военному агенту в Париж летит задание: "Срочно выяснить порядок пригонки ружья у барабанщиков французской армии, достать рисунки и фотографии, уясняющие эту программу". Легко себе представить, сколько труда и энергии военный агент затратил на освещение этого "архиважного" вопроса.
Таким образом, снабжение военных агентов вышеуказанной кипой заданий нельзя рассматривать как разрешение вопроса руководства и направления разведывательной деятельности военных агентов. Изменений в это вопрос не было внесено до начала войны 1914–1918 гг. Каждый военный агент доставлял то, что ему случайно попадало в руки, но доставлял это лишь тогда, когда добыча и этих случайного характера сведений не требовала затраты денег. Если же за эти сведения нужно было платить деньги, даже в пределах сметы военного агента или Генерального штаба, — решение вопроса передавалось… царю. Чтобы не быть в этом вопросе голословным, мы приведем два из многочисленных примеров.
От военного агента в Париже капитана графа Игнатьева был получен рапорт (от 6 сентября 1906 года № 115) следующего содержания:
"Один из тайных агентов, работающих у меня, предложил мне приобрести копию секретного плана мобилизации итальянской армии и, как образец, принес мне первые 50 страниц II тома. Копия сделана фотографическим способом…
"Я первоначально ответил, что данные эти не могут особенно интересовать мое правительство, на что агент мне объяснил, что весь документ заключает в себе около 1.000 печатных страниц и что Россию может интересовать план сосредоточения итальянской армии к швейцарской границе для совместных действий с германскими армиями против Франции.
"Из дальнейших расспросов выяснилось, что документ этот уже был в руках бывшего начальника русской тайной полиции в Париже г-на Мануйлова, который, якобы, предлагал его приобрести военному министерству, но получил отрицательный ответ.
"Со своей стороны предполагаю, что означенный документ был уже продан французскому правительству и агент мой, сохранив копии, желает получить вторично за него деньги в России.
"Зная однако трудность получения каких-либо сведений от французского Главного штаба и не будучи осведомлен о степени интереса к плану сосредоточения итальянской армии, считаю долгом об изложенном довести до сведения вашего".
1-й обер-квартирмейстер ответил на это предложение, что "начальник Генерального штаба приказал отклонить приобретение плана мобилизации итальянской армии".