Снабжение документами также было очень удачно. Кроме германских документов, которые могли понадобиться при обращении к своим консулам в нейтральных странах, на пароходе была богатая коллекция норвежских судовых и машинных журналов, всяких бланков, грузовых документов и т. п. Было еще несколько писем, частью от воображаемого арматора из Бергена, из которых одно было особенно интересно: в этом письме капитана просили перед уходом из Христиании срочно принять доставленную дополнительно партию леса для копей в Кардифе, так как арматор рассчитывал сделать очень выгодную операцию на этом ценном для Англии грузе. Воображаемый арматор настоятельно просил капитана парохода, в противность английским предписаниям, не итти обычным пароходным путем, но располагать курс плавания вне его, в свободных водах, так как "германские подводные лодки в последнее время опять стали так ужасно хозяйничать на пароходных путях". Это письмо, в случае чего, должно было помочь капитану "Либавы" объяснить необычайный путь плавания.
Пароход на виду у всех был загружен мясом, купальными ваннами, эмалированной посудой в ящиках, деревянными дверями, оконными рамами и другими, подобного же рода, предметами, помеченными марками "Генуя-Неаполь". Только этот показной груз и был помечен в судовых документах.
Во время погрузки свободная часть команды работала над тем, чтобы пароход принял вид самого обычного грузовика неважного качества. Повсюду появились пятна непокрытого сурика. Судно нарочно загрязнялось. Название "Либава" было снова закрашено.
"В последнюю минуту на пароход была доставлена большая собака, породы "лучше не спрашивай", ибо таков уж обычай всякого грузовика".
Наконец пароход тронулся. Команда не была посвящена в суть предприятия. По выходе из порта, каждому матросу была дана норвежская фамилия и норвежское же судовое звание, произношению коих матросы должны были научиться. Для того, чтобы они лучше усвоили свои фамилии, место и дату рождения и другие подробности, подобранные по индивидуальности каждого, им были розданы соответствующие расчетные книжки и свидетельства. Штурмана и машинисты вместо расчетных книжек получили патенты и удостоверения. Вспомогательный крейсер "Либава" окончательно был переименован в грузовое норвежское паровое судно "Ауд".
Пламя свечи для затемнения бумаги, немного пыли, растертой рукой на бумаге, несколько масляных и жировых пятен, перегибание и комканье бумаги по несколько раз, бросание книг с силой на палубу и т. п., - вот те приемы, при помощи которых все предметы частого употребления были приведены в необходимый ветхий вид.
Команда получила приказание не бриться и не умываться. У кого борода росла слабо, — мазали лицо машинным маслом и угольной пылью.
По каютам были расставлены бутылки с виски для угощения могущих появиться английских контролеров. Для них же были приготовлены и припрятаны безвредные сонные средства, действующие, однако, верно и на продолжительное время. Средства эти, в случае надобности, должны были служить приправой к кушаньям и напиткам.
По каютам и палубе были разбросаны всевозможные норвежские инструкции и правила, календари, газеты, журналы и т. п.
Все белье, фарфор, стекло, серебро и цинковая и никелевая посуда с надписью: "Vieson Line", которые после тщательного осмотра еще нашлись на пароходе, — полетели за борт. У команды нашлось еще много мелочи с германским фабричным клеймом, как, напр., кольца, украшенные железными крестами, или надписью: "Я отдал золото взамен железа". Все эти мелочи были отобраны и запрятаны в "волшебном ящике".
Дальнейшая необходимая мера заключалась в изучении и проверке судовых расписаний. Под названием "расписание" на судах понимается распределение экипажа по разным судовым обязанностям, как, например, в случае пожара, падения человека за борт и т. д. Для "Ауда" имело главное значение, кроме обычных расписаний, еще всякие расписания на случай разных тревог. От правильного функционирования этих последних на "Ауде" зависел, если не весь успех предприятия, то, по крайней мере, значительная его часть.