Но Славик был уже внизу. Он выскочил из подъезда на мокрую бетонную площадку и на секунду остановился, зажмурившись от бившего в глаза солнца. Сидевшие на лавочке пенсионерки, без умолку болтавшие обо всем на свете, сразу притихли при его появлении. Славик дождался, пока глаза немного привыкнут к яркому свету, перескочил через лужу, оставленную на тротуаре поливалкой, и побежал в соседний двор.
— Вот сорванец-то, — прокомментировали вслед бабульки.
У желтой цистерны с крупными синими буквами «Молоко» уже собралась очередь — в основном, из детей и пенсионеров. Тренькая звонком, подкатил Колька на своем велике с двухлитровым бидончиком на руле. Ехидно улыбаясь, он прислонил велосипед к столбу и бегом кинулся к бочке, чтобы успеть занять очередь перед Славиком. Славик, против обыкновения, не стал с ним соревноваться, — какая, в сущности, разница.
— В «Союзпечати» значки продают, «Союз-Аполлон», — со вздохом сообщил Колька. — Двадцать две копейки. Прямо как «Ленинградское» мороженое. Я бы купил, но у меня только пятьдесят копеек на молоко.
Колька коллекционировал космические значки.
Славик достал из кармана мятый бумажный рубль и прикинул — три литра молока по двадцать четыре копейки, да еще буханка хлеба за двадцать, остается восемь копеек. Тоже не хватит.
— О, идея! — сказал он. — Знаю, где достать.
— Ну?! — загорелся Колька.
Они купили молока и отошли от машины.
— Сейчас, — сказал Славик. — Занесу молоко, выкачу велик, и съездим. Через пять минут во дворе, давай.
Он на одном дыхании взлетел на свой четвертый этаж, сунул банку с молоком в холодильник, прихлопнул дверцу, метнулся на балкон и вытащил велосипед.
— Славик, а хлеб?! Куда ты опять? — мама не успевала уследить за перемещениями сына.
— За хлебом! — сообщил Славик уже с лестничной площадки.
— К обеду не опаздывай! — без особой надежды крикнула мама вслед.
Колька уже ждал у подъезда.
— А далеко ехать? — поинтересовался он как бы между прочим. — Мне родители со двора уходить не разрешают.
— Близко, — успокоил его Славик. — Они и не заметят. Скажешь, что со мной за хлебом ездил.
Они выехали со двора и помчались по недавно заасфальтированной, прокаленной солнцем улице вдоль железной дороги. Над асфальтом дрожало горячее марево, шелестели пыльной листвой молодые липки, возле более старых домов ближе к железнодорожной станции цвели пестрые космеи с кружевными листочками, из лепестков которых девчонки делали накладнее ногти. Проскочили мимо продуктового магазина на первом этаже одного из домов, почты и ларька «Союзпечати» рядом, мимо школьной хоккейной коробки, где взрослые ребята играли в «картошку», выехали к платформе «Сорок первый километр». Славик положил свой велосипед на щебенку и, согнувшись, нырнул под платформу. Колька последовал за ним.
— Смотри внимательно, тут много мелочи роняют, — Славик показал вверх, где в щелях старого дощатого настила ярко синело небо.
С полчаса они бродили под платформой, и, раскидывая щебенку, искали среди окурков, бутылочных пробок, конфетных фантиков и прочего мусора оброненные вечно спешащими пассажирами монетки. Набрали сорок три копейки — Славик нашел пятнадцать копеек и три монетки по копейке, а Колька — разную мелочь, зато много.
С грохотом, не останавливаясь, прошла электричка от Москвы.
Славик и Колька выбрались на рельсы и смотрели вслед.
— О, идея! Сейчас встречная пойдет, 13–32! — воскликнул Славик, покопался в кучке найденной мелочи и выбрал копейку. — Хочешь, фокус покажу?
Он отошел метров на двадцать от платформы и, оглянувшись — не смотрит ли кто? — положил копейку на рельсы.
— А теперь ждем, — сообщил он Кольке.
Электрички все не было.
— А откуда ты время знаешь? — с подозрением спросил Колька. — Может, еще не скоро.
Славику не захотелось объяснять, что на этой электричке он по средам ездит в Москву, в кружок космонавтики. Он опустился на колени и приложил ухо к рельсу.
— Идет, — сказал он. — Опаздывает…
Красная «мордочка» электрички показалась из-за поворота, машинист дал протяжный сигнал, и мальчишки отскочили от насыпи. Мимо промелькнули вагоны, поезд остановился, зашли и вышли несколько пассажиров. Электричка снова свистнула и отошла от перрона.
— А теперь идем смотреть, — сказал Славик.
Они отыскали в гравии расплющенную копейку, плоскую, как лист бумаги, с размазанным, потерявшим рельеф рисунком герба.
— Ого, — сказал Колька, с интересом рассматривая то, во что превратилась монетка.