Михаил Пантелеев. Агенты Коминтерна. Солдаты мировой революции
Деду моему, Александру Сергеевичу, посвящаю…
Это загадка, упрятанная в тайну, которая находится в самой глубине секрета.
У. Черчилль, из радиовыступления 1 октября 1939 года
История превращается в манихейство, когда она стимулирует мечту и оправдывает чувства.
Андре Мальро
Время однажды догонит того, кто некогда опередил свое время.
Людвиг Витгенштейн
Образы людей Коминтерна в последние годы претерпели кардинальное изменение. Если в советское время их рисовали «рыцарями без страха и упрека», то теперь большинство публицистов видит в них либо авантюристов без роду и племени, либо слепых фанатиков, бездумно бросавших деньги в костер мировой революции в условиях общероссийского голода. Но так ли уж верны обобщения? Конечно, среди 11 тысяч прошедших через аппарат Коминтерна, были и те, и другие. Были и просто бюрократы, рутинно выполнявшие указания «вождей» и интересовавшиеся лишь зарплатой и пайками. Но было немало и иных — людей, разумеется, а не икон. Тех, которые мыслили в рамках, может быть, странной для сегодняшнего дня парадигмы, но которые отличались и критическим умом, и способностью отстаивать свои взгляды. Но главное — как это ни парадоксально, — борцы за мировую революцию в конечном счете, сами того не осознавая, трудились на благо России. Ведь штаб революции находился в Москве, а Россия являлась революционной базой. И, воплощая словом и делом ленинские идеи, люди Коминтерна укрепляли позиции России в мире. О некоторых из них — настоящая книга.
ПРЕДИСЛОВИЕ
История любой организации немыслима без биографий ее возглавлявших и обеспечивавших функционирование людей. Если первые, оставаясь на виду у современников, уже одним этим фактом обеспечили место в анналах истории, то жизненный путь «аппаратчиков» чаще всего бывает скрыт от глаз общественности, а потому и реже воспроизводится в трудах историков. Тем более это справедливо для организаций, действовавших секретно, часто в условиях нелегальности.
Возможности для создания подлинно научных биографий «людей Коминтерна» — этой всемирной организации, ставившей целью установление революционным путем глобальной коммунистической системы, — появились лишь со времени открытия бывших архивов ЦК КПСС в Москве. С тех пор число публикаций по данному сюжету в России и других странах постоянно растет[1].
Вниманию читателей предлагаются пять биографий официальных эмиссаров Исполкома Коммунистического интернационала (ИККИ) во Франции: начиная с Александра Абрамовича, первым на длительный срок прибывшего в страну, и кончая Борисом Михайловым, завершившим свою деятельность в 1926 году. Все они в период работы в аппарате Коминтерна имели советское гражданство, за исключением болгарина-апатрида Стояна Иванова, который его получил лишь в 1945 году. Кроме них, еще два человека в рассматриваемый период выполняли во Франции роль «Ока Москвы»: швейцарец Жюль Эмбер-Дро и венгр Матиас Ракоши. Однако жизнь и деятельность «пастора» из Шо-де-Фон достаточно подробно описана в его трехтомных мемуарах, остается лишь хотя бы частично их перевести, а биография М. Ракоши (1892–1971), проведшего 15 лет в хортистских застенках, а после войны ставшего в силу слепой верности И. Сталину генеральным секретарем Коммунистической партии Венгрии, требует отдельного исследования.
Кроме указанных лиц, еще около полусотни в этот период посещали Францию по заданию ИККИ. Но их функции были либо строго ограниченными (передача денег, налаживание издательского процесса, связь), либо связанными с конкретными мероприятиями (присутствие на съездах и пленумах ФКП, пропагандистские акции, например в период оккупации французскими войсками Рура).
Наконец, с момента установления с Францией дипломатических отношений в декабре 1924 года в полпредстве СССР постоянно имелся сотрудник, чьей обязанностью было регулярно контактировать с нелегальными представителями Коминтерна и руководящими деятелями ФКП. Сначала это был Борис Волин (1924–1925), позже — Яков Давтян (1925–1926), а затем — Наталья Солуянова (1926–1927). Однако и функции этих «дипломатов» сводились к доставке выходивших за пределами Франции пропагандистских материалов, а также передаче срочной информации.
Деятельность же прибывших на длительный срок эмиссаров по определению была многогранна. Они, как свидетельствуют архивные материалы, не только информировали ИККИ о складывающейся ситуации, не только следили за исполнением директив московских руководителей и координировали коминтерновскую деятельность в стране, но зачастую играли существенную роль в повседневном руководстве коммунистической партией, включая вопросы финансирования и расстановки кадров. А это требовало специфических качеств: энергии, инициативы, широкого политического кругозора.
От московских эмиссаров во многом зависело, как реально будут претворены в жизнь установки Коминтерна и решения высших инстанций местных коммунистических партий. Разумеется, все они руководствовались большевистской доктриной, но их взгляды на решение конкретных вопросов и стоящих за ними лиц существенно разнились. Сказывался темперамент, накопленный опыт и знания. И, конечно, общий политический климат.
1920-е годы были для коммунистических партий временем открытого противоборства людей и идей, жесткой фракционной борьбы, в которой Москва часто оказывалась эпицентром. Эмиссары Коминтерна не могли, да и не хотели стоять в стороне от этих столкновений: профессиональных революционеров не устраивала роль простых «винтиков» коминтерновского механизма.
Когда же наступило время «сталинского умиротворения», потребовался иной тип людей — нерассуждающих исполнителей «генеральной линии». Формирующаяся политическая система заставила одних коминтерновцев полностью интегрировать в нее, других, пытавшихся сохранить собственное «я», выпасть из номенклатурной «обоймы», третьих — бросила в застенки и под пули палачей. Из пяти «посланников революции», чьи биографии представлены в этой книге, репрессий избежали двое: А. Е. Абрамович и И. П. Степанов. Случайность? Скорее всего, нет. Но только доступ в архивы НКВД позволит с точностью ответить на этот вопрос.
О мужестве и малодушии аппаратчиков Коминтерна, их звездных часах и трагических минутах, о том, что их объединяло и что разъединяло, — настоящая работа. Но сначала кратко о самом Коминтерне.
КОМИНТЕРН И СУДЬБЫ АППАРАТЧИКОВ
ГЛАВА 1
Четверть века Коминтерна, или Шагреневая кожа интернационализма
Вопрос о создании нового международного объединения пролетарских партий, в котором не будет места оппортунизму и шовинизму, был официально поставлен В.И. Лениным в «Апрельских тезисах» 1917 года. «Надо основывать именно нам, именно теперь, без промедления новый, революционный, пролетарский Интернационал…»[2], — утверждал он. Всероссийская конференция РСДРП(б), одобрив ленинскую идею, поручила Центральному комитету «приступить немедленно к шагам по основанию Третьего интернационала»[3]. Однако эта резолюция, несмотря на свое неоднократное подтверждение, стала реально воплощаться в жизнь лишь после Ноябрьской революции в Германии, ставшей для В.И. Ленина как бы козырной картой в аргументации в пользу близости всемирной пролетарской революции, в которой российские события являлись лишь первым актом. Раз ход истории подтверждал ленинскую логику, то задача сплочения авангарда революционных сил действительно становилась актуальной.
1
См.:
Komintern: l’histoire et les hommes. Dictionnaire biographique de Г Internationale communiste en France, en Belgique, au Luxembourg, en Suisse et ä Moscou (1919–1943). P.: Les Editions de l’Atelier, 2001;